Опустив взгляд в пол, Гартош выпалил:
– Единорогами. Черными боевыми единорогами.
Дождавшись, когда тишина уже начала резать уши, он поднял голову и встретил задумчиво-изучающий взгляд императора. Взгляд отца также не излучал ничего, кроме беспокойства за здоровье сына. Видя, что понимания нет, Гартош бросился горячо доказывать свою правоту:
– Вы ведь знаете, единороги могут перемещаться через подпространство, им нужно только, чтобы всадник указал, куда следует попасть. Пока их использует только Волшебное королевство, да и то в единичных случаях. А вы представьте, какой эффект произведет одно появление из ниоткуда подразделения, целиком состоящего из единорогов?
Император пришел в себя и задал встречный вопрос:
– А ты знаешь, сколько стоит один такой единорог? – Гартош промолчал. – Любите же вы, Осколы, находить легкие пути. Ты понимаешь, сколько сдерут с нас в Волшебном королевстве за своих единорогов, если они сами используют их – как ты правильно заметил – только в единичных случаях. У меня есть несколько десятков белых единорогов, для парадных выездов, так их покупка стала таким ударом для казны, что главного казначея чуть удар не схватил.
– Но дело то стоящее, ваше величество. Черные единороги нужны не для парадов, а для безопасности империи.
Император застонал:
– Я вижу, ты всерьез вознамерился разорить империю – вот это будет настоящим ударом по безопасности.
– Вы неправы, ваше величество.
– Да, дожили, император не прав, а прав только что вылупившийся лорд. Ох уж эти мне Осколы, никакого уважения к верховной власти.
– Я очень уважаю верховную власть.
– Я вижу, как ты уважаешь. – Лориан повернулся к Дангалу. – Ты то, чего молчишь? Твой сын только что выдумал новый род войск, попутно разорив казну, а ты молчишь.
– А что, неплохая идея, стоит обдумать.
– Сговорились уже?
– Нет, я, так же как и вы, слышу об этом впервые.
– Так я и поверил… Ладно, вынужден признать, идея и впрямь неплохая, над ней нужно хорошенько поработать, и все обдумать.
– Да что здесь думать! И так же понятно, части быстрой поддержки нужны как воздух!
– Нет, ты видел? Нам уже и подумать не дают! Он уже все обдумал!
– Извините, ваше величество, просто решение лежит на поверхности и мы, виктанийцы, должны прийти к этому первыми, пока до этого же не додумался кто-нибудь другой.
Император снова тяжело вздохнул и в задумчивость забарабанил пальцами по столу. Наконец он взял перо и бумагу.
– Ладно, убедил. Действительно не стоит откладывать нужное дело в долгий ящик. Раз идея твоя, тебе ее и воплощать. Я выпишу распоряжение на твое имя, на создание новой части. Обратишься в Верховный штаб, затем в канцелярию, затем в казначейство. Обсчитаете, во что обойдется создание новой полусотни.
– Сотни, ваше величество, – не растерялся Гартош.
Император в сердцах отбросил перо.
– Нет, ну не наглец?!
– Наглец, – гордо подтвердил Дангал.
У Лориана больше не нашлось слов, он несколько раз вскакивал и нервно ходил по кабинету, затем снова садился и задумчиво смотрел куда-то в угол. Наконец он схватил перо, и со словами, – Вымогатели, – начал что-то быстро писать.
– Держи! – он протянул листок Гартошу. – И смотри, не разочаруй меня!
Осчастливленный Оскол бухнул себя кулаком в грудь:
– Служу империи!
И весь сияющий, выскочил в дверь.
Как только дверь за ним захлопнулась, император медленно выдохнул:
– Не знаю, как ему не удалось убедить меня создать новую тысячу, или даже легион.
– Потому, что он у меня скромный.
– Это я заметил.
Друзья рассмеялись.
– А мальчик то вырос, – заметил Лориан.
– Это точно.
– И все-таки, Дангал, что ты обо всем этом думаешь?
– Прекрасная идея. Я удивляюсь, что никто раньше до этого не додумался.
– Да, ведь решение действительно лежало на поверхности.
– Вот, вот. Мне, конечно, очень хочется, чтобы у Гартоша все получилось, но даже ели у него не выйдет, нельзя забрасывать отличную идею.
– Выдели ему в помощь кого-нибудь поопытней.
– И насчет непроходимости болота он тоже прав. Здесь есть над чем подумать.
Три недели Гартош словно ужаленный шершнем носился между Верховным штабом, имперской канцелярией и казначейством – проклиная по десять раз на дню, эту громадную бюрократическую машину. В один из дней, в длинных коридорах Верховного штаба, ему встретилось знакомое лицо (хотя за эти недели знакомых лиц появилось больше, чем хотелось бы).