Гартош быстро повернулся к дверям, он даже не успел запыхаться. Если это самые сильные бойцы, то жить здесь можно, главное не пропустить удар в спину. Сотник стоял не изменив позы. Он внимательно наблюдал за происходящим, суммируя увиденное сейчас, со словами Лизарка, и постепенно понимал – какую занозу в задницу прислали ему начальство и боги. Нужно срочно принимать меры. Он спросил:
– И после этого ты надеешься долго жить?
– Во всяком случае, собираюсь пережить тебя, – в тон ему ответил Гартош.
– Ты очень самонадеян.
– Я очень внимателен. К тому же, у меня есть глаза на затылке и я очень чутко сплю. А если кто меня ночью потревожит, сразу заработает еще один рот под подбородком.
– Ну-ну, посмотрим… – сотник повернулся к столпившимся в коридоре зевакам: – Быстро отнести этих страдальцев в лазарет. – И не дожидаясь выполнения приказа, быстро вышел прочь.
Гартош дождался, когда комната освободиться и со вздохом сел.
– Уберите здесь, – обернулся он к застывшим в углу подчиненным, и сам завалился на кровать.
Те быстро бросились исполнять приказ.
– Господин десятник, – робко позвал один из солдат.
– Ну?
– Вы сказали, что зарежете любого, кто посмеет вас разбудить.
– И что?
– А как же будить вас во время тревоги?
«Логичный вопрос», – ухмыльнувшись, подумал Гартош.
– Будете будить от двери. Крикнул, и сразу за угол, пока я нож не успел метнуть.
– Ага, – понятливо кивнул боец.
– И не называйте меня господином десятником.
– Но…
– Можно просто Гартошем.
– Понятно, господин десятник.
Гартош безнадежно махнул рукой – пусть называют, как хотят:
– Как зовут?
– Меня Хролис, а это Флест.
Через несколько минут тревожные размышления молодого десятника прервало появление новых действующих лиц:
– Ну, и чего ты там разлегся?
Повернув голову на незнакомый голос, Гартош вновь увидел двух веселых десятников.
– Господин десятник отдыхает, – важно сообщил Хролис.
– Ничего, потом отдохнет. Он знакомиться думает?
Гартош рывком поднялся:
– Думает. Заходите.
Переступая через характерные пятна, десятники вошли в комнату.
– Гартош, – коротко представился новенький.
– Загнат.
– Коржаско.
– Ну и натворил ты здесь делов! – восторженно, хотя и без одобрения сказал Загнат.
– А что, не надо было?
– Дело, конечно, твое. Но лучше бы ты этого не делал. Теперь будешь постоянно оглядываться.
– Мне не привыкать.
– Ну, смотри, твоя жизнь, учить тебя никто не будет. Лучше вот что скажи. Как в коллектив вливаться собираешься?
Ответ пришел сам собой:
– Через ближайший кабак.
– Молодец, мыслишь в правильном направлении. Но через кабак накладно будет. Здесь цены такие, что ахнешь. Лучше пошли своих бойцов, они принесут пару бурдюков вина и чего-нибудь закусить.
Гартош так и сделал. Похоже, несмотря ни на что, жизнь на новом месте стала налаживаться.
Пришло время десятку Гартоша нести дежурство на крепостных стенах. Оскол горько усмехнулся: – «десяток» – он, да еще двое перепуганных – смех один. Хорошо еще, что к дежурствам на болотах относились со всей серьезностью и ослабленные команды на стены не выпускали. Десяток Гатроша дежурил вместе с десятком Коржаско.
Кутаясь в плотные плащи, десятники выглядывали из-за зубцов и рассматривали бескрайнее болото. Время от времени зябко поеживаясь от сырого утреннего тумана, старший и более опытный товарищ, объяснял молодому коллеге особенности и специфику их службы.
– Самое страшное на этих проклятых болотах, вот этот туман. Он в могилу людей больше загнал, чем расты. Чем больше ты здесь находишься, тем больше туман заползает в твои кости, разъедая их изнутри. Больше трех – пяти лет в Лугаре никто не задерживается. Я имею в виду гражданских. Военные здесь так долго не живут. Либо на большую землю, либо в могилу. Лучше всего от болотной болезни помогает яд растов. Но это очень дорогая вещь, даже на болоте, где и добывается. А жить здесь только ради того, чтобы тратиться на лечебное снадобье никто не будет. Вот и живут в крепости не больше года. Даже барон появляется лишь раз в месяц, когда уходит большой караван с товаром.
– А полковник?
– Что полковник?
– Он давно на болотах служит?
– Каргунье на болотах давно. Вот он – то почти весь свой оклад на лечение да на выпивку и спускает. Но ему некуда деваться – родни нет, земель не заслужил. Прозябать где-нибудь в глуши на мизерное содержание? Если он уйдет в отставку, то сразу станет никем. А здесь он – командир гарнизона.