– Ой-ой-ой!.. – Щеки девушки надулись, и она вздрогнула. Чувствуя подступающую тошноту, она лихорадочно озиралась, ища «несвященный» уголок, но, не найдя, выбежала в центральный проход между скамьями. На полпути к двери она, однако, остановилась и снова ухватилась за спинку одной из скамей.
– Кажется, меня сейчас стош-ш-ш… – Девушка сделала еще один неверный шаг к двери, но ноги ее почти не держали, а каменный пол был неровным. Спазматически скрючившись, девушка упала на колени – и ее вырвало. А потом еще раз. Звук и плеск эхом отразились от стен.
Наконец она вытерла губы краешком дождевика и села на полу, опираясь спиной о боковину скамьи. По лицу ее струился пот, глаза были закрыты. Несколько раз глубоко вздохнув, девушка заговорила, по-прежнему не открывая глаз:
– Не могу поверить, что меня только что вырвало в церкви!.. Клянусь, со мной это в первый раз! – Встав на четвереньки, она поползла по проходу и остановилась в двух рядах от меня. Здесь девушка снова закрыла глаза и села, опираясь на скамью. – Я сейчас все уберу, только дайте мне щетку или полотенце…
– Не беспокойтесь. Я сам.
Она приоткрыла один глаз и посмотрела на меня.
– Вы правда собираетесь убрать мою… убирать за мной?
– Почему бы нет? Поверьте, это далеко не самое страшное, что я видел.
Девушка крепко зажмурила глаза и, откинувшись назад, уперлась в пол обеими ладонями, словно пытаясь остановить бешено вращающийся мир.
– Если бы вы не были священником, я бы вас расцеловала.
– Я не священник.
– И вы не хотите меня поцеловать?
Вместо ответа я показал на ее подбородок, с которого свисала нитка густой слюны. Девушка вытерла ее рукой.
– Ладно… Пожалуй, сейчас я и сама не стала бы себя целовать, но… – Девушка покачала головой. – Вообще-то я ужасно хорошо целуюсь. Вы когда-нибудь целовали женщину, падре?
– Да.
Она открыла глаза и огляделась по сторонам, словно боялась, что нас может кто-нибудь услышать.
– А разве… разве вам можно? То есть вам это позволяется?..
Я рассмеялся.
– Конечно. Почему нет?
– Кто вы такой?
– Просто человек.
– И вы женаты?
– Был.
– Был?.. – Прозвучало это не как вопрос, а как утверждение.
– И не очень долго.
– Значит… – она слабо улыбнулась. – Значит, вас уже давно никто не целовал, так?
– Так.
– Но в таком случае вам, быть может, хочется, чтобы вас кто-то поцеловал? Кто-то, кто хорошо умеет это делать?
Я не стал возражать, и девушка зажмурила глаза и выпятила губы. Когда спустя несколько секунд ничего не произошло, она удивленно взглянула на меня.
– Вы точно не хотите меня поцеловать? Я умею это делать очень хорошо.
– Я верю.
Она перевела дух и снова надула губы, став похожей на рыбу. Если бы она не была настолько пьяна, она и сама бы поняла, насколько смешно это выглядит.
– Вы упускаете отличную возможность, мистер!
– Я вижу.
Она снова посмотрела на меня, но теперь ее глаза были заметно скошены к переносице.
– Сколько вам лет?
– Сорок девять. А вам?
– Шестнадцать, – машинально ответила она, совершенно забыв, что еще совсем недавно уверяла меня, будто ей двадцать один. Протяжно вздохнув, девушка привалилась затылком к скамье и проговорила устало:
– Если бы вы не торчали тут, где сам Бог за вами присматривает, я бы, пожалуй, познакомила вас с моей мамочкой. Правда, как раз сейчас у нас не слишком хорошие отношения, так что, быть может, лучше сделать это как-нибудь попозже… – Она подняла вверх палец, словно пытаясь придать своим словам больший вес. – Вы любите танцевать, падре?
Пожалуй, не стоило тратить силы и в десятый раз повторять, что никакой я не священник, поэтому я просто покачал головой.
– Не особенно.
Девушка попыталась показать пальцем на меня, но промахнулась на добрую пару футов.
– Моя мамочка… она вам понравится. Она чертовски… – Зажав рот обеими руками, девушка на коленях поползла к двери. – Нет, лучше мне поскорее отсюда выбраться, чтобы можно было говорить по-челове… в общем, чтобы не следить за каждым словом. – Тут ее, по-видимому, посетила какая-то новая мысль, потому что девушка остановилась и, выставив перед собой руки с растопыренными пальцами, начала громко считать вслух.
– Тридцать два, тридцать три… Знаете что?! – Оборвав счет, она уставилась на меня. – Если вам сорок девять, вы вполне могли бы быть моим отцом. Нет, вам обязательно нужно познакомиться с моей мамой!
– Теоретически я мог бы быть даже вашим дедушкой.