Мне нужно было извлечь из ран осколки раковин, поэтому я переключил кран с душа на струю и опустился на широкий край поддона.
– Вы потерпите?
Не глядя на меня, женщина кивнула, и я, заткнув слив пробкой, принялся за работу. По мере того как я очищал ее спину, вода в поддоне становилась все краснее. Женщина не стонала, не дергалась, но минут через десять после начала операции встала на колени и крепко ухватилась за край поддона. Этим сразу же воспользовался проникший в ванную следом за нами Джекки, который принялся с энтузиазмом вылизывать ей лицо и руки. Еще какое-то время спустя женщина обхватила его за шею одной рукой и держала так, пока я заканчивал работу, занявшую почти три четверти часа. Наконец я убедился, что в спине женщины не осталось ни одного осколка.
– Можете подняться? – спросил я.
Она поднялась на ноги, и я продолжил обрабатывать ее ягодицы и ляжки. Там осколков было намного меньше. Когда и с ними было покончено, я сказал:
– Мне нужно забрать из лодки кое-какую одежду. Вы не против, если я ненадолго вас оставлю?
По-прежнему не глядя на меня, женщина покачала головой.
Служитель следил за моей лодкой, словно орел. Достав из правой бортовой кладовки пакет с одеждой, я спросил у него:
– Где здесь можно купить что-нибудь из еды?
Он немного подумал, потом покачал головой.
– Поблизости только бары.
– А магазины? Бакалейные?
– Есть одна небольшая лавчонка, которая торгует допоздна. До нее с полмили вон в ту сторону. – Он показал на улицу.
– Спасибо.
На двери лавочки было написано: «Добро пожаловать! Покупатели без рубашек и босиком тоже обслуживаются». Магазин, правда, уже закрывался, но гастрономический отдел еще работал. Я купил жареного цыпленка, салат с курицей, несколько яблок, две банки консервированного супа, две порции макарон с сыром, пачку соленых крекеров и два пакета яблочного сока. Подумав, добавил к покупкам бутылку вина, бутылку травяного чая и несколько банок энергетика для спортсменов. Вышел я через аптечный отдел, где приобрел мазь с антибиотиком, пластырь, бинты, болеутоляющее и противоотечное, а также большой флакон перекиси водорода.
Я надеялся, что женщина не возненавидела меня за то, что я делал с ее спиной, но все может измениться, когда я последовательно испробую на ней перекись, мази и пластыри.
Постучавшись, я вошел в номер. Женщина лежала на кровати на боку, положив голову на подушку, повернувшись ко мне голой спиной. Скрещенными руками она прикрывала грудь, и я постарался смотреть в сторону. Впрочем, одеяло прикрывало ее ноги и бо́льшую часть груди, и мне довольно быстро удалось справиться с неловкостью. Сама женщина ничего, похоже, не замечала: ее взгляд по-прежнему был устремлен куда-то на юг. Компаса у меня при себе не было, поэтому я не мог за это ручаться, но общее направление было именно таким, к тому же именно на юг она спешила, когда потерпела неожиданное кораблекрушение в Канале.
Поставив возле кровати стул, я продемонстрировал женщине тюбик с мазью и флакон перекиси. Она кивнула, и я, как следует смочив перекисью марлевый тампон, принялся очищать ее порезы. Это потребовало довольно много времени, поскольку порезов было достаточно, но, к счастью, они не были слишком глубокими. Когда перекись перестала пениться, я смазал царапины лечебной мазью. Их было, по моему счету, больше ста, причем не только на спине, но и на плечах, на ключицах, на лице и даже на груди. Забинтовать или залепить их пластырем было невозможно – в этом случае моя пациентка рисковала превратиться в самую настоящую мумию, поэтому я не стал слишком усердствовать, сосредоточившись лишь на самых серьезных повреждениях. В последнюю очередь я обработал раны на ее ногах и ягодицах, для чего мне пришлось попросить ее встать.
Занимаясь этой работой, я окончательно убедился, что смерть ей не грозит, однако в ближайшие пару-тройку дней ее ожидали довольно серьезные испытания. Впрочем, женщина оказалась на редкость терпеливой и выносливой. За все время она ни разу не поморщилась и не издала ни единого звука, из чего я заключил, что в жизни ей приходилось терпеть еще более сильную боль.