– Все в порядке, мистер?
Я кивнул и сунул ему двадцатку.
Парень усмехнулся.
– Если вам нужен сторож для вашей лодки, можете нанять меня.
Я отпил кофе и бросил взгляд в сторону мотеля.
– Из тебя получился бы отличный сторож, дружище.
Он слегка покраснел.
– А как дела у раненой леди?
– Как раз собираюсь это узнать.
Постучав в дверь мотеля, я услышал внутри шорох, и через несколько секунд дверь отворилась. Моя новая знакомая была в моих шортах и моей рыболовной рубашке с длинными рукавами. И то, и другое было ей велико. Почти одновременно с ней на порог выскочил Джекки, я наклонился, чтобы потрепать его по голове, а он радостно завилял хвостом и облизал мои пальцы. Под рубашкой я разглядел футболку с короткими рукавами, которую женщина надела, вероятно, для того, чтобы та впитывала сукровицу. Волосы она убрала назад, и я еще раз убедился, что черты у нее правильные, а лицо красивое, хотя и оно тоже было покрыто мелкими царапинами и ссадинами. Ее не портили даже седые корни волос, но как раз это волновало меня меньше всего. Один визит в парикмахерскую, и седины как не бывало, а вот порезы будут заживать дольше. К сожалению, отдохнувшей женщина не выглядела, хотя поспать ей, похоже, удалось.
– Доброе утро.
Распахнув дверь пошире, она отступила в сторону, и я вошел. В номере было прибрано, постель заправлена, остатки продуктов сложены в рюкзак. Только бутылка с вином и флакон с болеутоляющим по-прежнему стояли на тумбочке, но я заметил, что ни то, ни другое не было вскрыто. На столике у окна стояла стеклянная кружка с горячей водой, а в ней плавал чайный пакетик.
Женщина опустилась на стул, так что ее кисти свободно свисали между расставленными коленями. Только сейчас я заметил, что с одной стороны ее лицо слегка распухло. Еще несколько часов, и под глазом появится приличных размеров синяк.
– У меня совсем нет денег, – проговорила она, обводя рукой комнату. – Я не смогу вам заплатить, но…
– Думаю, вы проголодались, – перебил я, останавливаясь перед ней. – Не хотите позавтракать?
Она молча кивнула, и я положил перед ней пару пластиковых босоножек.
– Не уверен, что правильно подобрал размер, но…
– Мне кажется, – проговорила она, – вы умеете пропускать мимо ушей кое-какие важные вещи, которые я говорю… – В ее голосе не было упрека, только констатация факта.
Я показал на босоножки:
– Примерьте.
– Вот, снова вы это делаете!
– Возможно, но меня действительно беспокоят ваши ноги.
Она надела босоножки и пошевелила пальцами. Ноги у нее были красивыми и сильными, с высоким подъемом и толстыми мозолями на пальцах. Изящные лодыжки были оплетены хорошо развитыми мускулами. Поднявшись со стула, женщина сунула руки в карманы шортов.
– Не люблю разговаривать о серьезных вещах на пустой желудок, – добавил я.
Она улыбнулась, и мы, выйдя на улицу, зашагали к ближайшему кафе. Там мы заняли место у окна, и я спросил:
– Вы любите кофе?
Она потерла глаза.
– Кто не любит кофе, тот… не человек.
Официантка подала нам две чашки кофе, и я заказал завтрак. Некоторое время мы молча потягивали горячий напиток. Я первым нарушил молчание.
– Мерфи. – Я протянул руку через стол. – Но обычно меня зовут просто Мерф.
Она пожала протянутую руку.
– Элизабет. Но друзья зовут меня… Летта.
– А можно узнать – почему? Ведь Элизабет, как правило, сокращают либо до Бет, либо до Лиз.
– Когда-то на Бродвее я дебютировала в роли Анны в мюзикле «Король и я». На следующий день в «Нью-Йорк Таймс» появился заголовок: «Элизабет – новая звезда этого летта!» Это была опечатка, понимаете?.. С тех пор в труппе меня так и прозвали – Летта. Я привыкла и теперь почти всегда так себя называю.
– Вы танцевали на Бродвее?!
Она кивнула, но без капли высокомерия или самодовольства. Летта как будто вспоминала о чем-то приятном, но давно потерянном.
– И пела.
– Давно?..
Она покачала головой, поглядела на потолок.
– Уже больше пятнадцати лет назад.
– Вы выступали только в одном шоу?
– Нет. – Летта продолжала рассматривать потолок, и я вдруг сообразил, что впервые вижу ее глаза при дневном свете. Они были изумрудно-зелеными и невероятно красивыми. Хвалиться своими успехами она явно не спешила, и я спросил:
– А в скольких?
– Примерно в десяти или даже больше.
– Вы выступали на Бродвее в десяти разных шоу?