– Всё готово? – выходил из темницы Мор.
– Да.
– Завтра отправляемся.
И на рассвете вывели из темницы Гордона, а с ним и полуживую жену, и детей, связанных – в любой момент убить могли недруги. Выла старая мать со своей башни, запертая Мором.
Хотел изорвать Гордон Мора. Злился, смотрел на семью свою, разрывался. Не мог предать он Лю Ма. А небеса всё тёмными были, наливались мрачными кораблями гроз и дождя. Не пугались злые люди погоды. Чувствовали власть над природой, над живым. Были собраны они оружием и ядом, да погаными помыслами.
“Ох, если бы путы спали”, – говорил про себя, тянулся в разные стороны. На чёрное смотрел. Молитвы не помогали. В лоб к врагу пришёл и поплатился. Даже сразиться не смог как рыцарь. Враги проворней, доблести лишены.
Как мор стал таким человеком? Как ненавистью к семье напитался? Разве его не поддерживали мать и отец? Разве ни коня здорового и молодого, ни доспехов, ни оружия, ни пажей, ни еды у него не было? Разве не дали ему деньги, чтобы он не нуждался ни в столице, ни на войне? Разве запрещали приезжать в отчий дом и там время проводить? Не предлагали жену?
Ему всего-то нужно было проявить себя на бойне успешной, а он…
Разумное существо само выбирает себе дорогу. Вот и выбрал Мор то, что ближе ему – грабёж и убийство. Сидел королём на огненном коне, наслаждался сиянием гривы, копыт. Больше чудес он хотел, увидеть жаждал и крылатых людей, и болотниц, и водиниц, и шахты, заполненные алмазами и углём, и каменные сады. Слышал от древней кормилицы и няньки, живущий у самого Востока, чуть ли не в лесу когда-то, об этих землях богатых: “Там всё есть. Мечты исполняются, будущее делается. Все богатства мира там содержатся. Но поделиться нелюди своими дарами лишь с добряками могут, чьи руки не только брать намереваться, но и отдавать – в этом гармония их”.
Хохотал над словами няньки Мор. Не всегда доброта побеждает – нужно быть и хитрым, и сильным, и злым, и насильником, когда случай подворачивается. Приказал младший Мундукраски выдвигаться. И потянулась вереница к землям Востока неисчислимым.
Плакали запуганные дети. Боялись возмездия неба, видели, как отец отпирается, сами отпирались под хрипы разгневанных воинов, приставляющих лезвие к ним. Рыдала Эмиральда, но достоинство своего не теряла, всё ближе к себе детей прижимала.
Ещё несколько часов пути, и граница. Всё сильней билось сердце Гордона.
– Подвёл я всех. Недостойный ни тебя, Лю Ма, ни Эмиральды, ни детей, – говорил про себя.
А из горизонта вырастала тень белая, с ненавистью зрящая на вереницу безумных и грешных людей. Белая лисица размывала в воздухе пятнадцать хвостов, гордо стояла, ожидая толпу. Застыл конь огненный. Не слышал он вопли всадника, заржал, увидев лисицу, и скинул человека.
– Ах ты!… – воздухом наполнил для возмущённого крика.
– Господин! – зашептали люди. Поднял голову Гордон и вздрогнул.
Его нашли. Его отыскали. Третий день прошёл.
Лю Ма пришла за ним и была крайне недовольна увидеть открывшуюся картину. Она призвала коня, и огненные галопом понёсся к лисице, пугая верующий народ.
– А не уж то?
– Нелюди вышли из леса!
– Знают ли наши планы?
– Это всего лишь животные, прирученные им, – рычал нечленораздельно Мор, выхватил лук и выстрелил в лисицу.
– Беги! – заорал Гордон, кидаясь на брата. Но не долетела стрела до лицунэ.
Земля дрожала. Небо покрывалось белыми трещинами. Шли на людей конь и большая лиса, разжигая любопытство и страх. Молитвы не сгоняли дьявола. Эмиральда схватилась за сердце, на мужам взглянула, ему пуще прежнего к детям потянула к себе, а их Мор в свою сторону.
– Если сделает шаг ещё твоя лисица – детей лишишься, – с реальной угрозой прошипел Мор. Повыхватывали люди и мечи, и копья, и луки. Вставала лиса и конь в стройки для атаки.
– Прошу… помоги, – обернулся он к Лю Ма. – Спаси детей моих и жену, прошу тебя, – слёзы стояли на щеках. Просил он лисицу и был готов заперт ею, если только спасёт родных и близких. Видел он холодные глаза возлюбленной, всё понимающей. Смотрела она на соперницу, на детей любимого, маленьких и беззащитных, понимала, почему стремился муж сюда.
И зарычала лиса. Пятнадцать хвостов взмыли к небу. Заискрились. Глаза вспыхнули льдом. Завыла лиса под восхищение и страх смертных. И призвала шесть метких молний, ударивших прямиком по людям Мора. Шесть человек с прожжёнными черепами рухнули на землю.
Ещё крепче за детёныша схватился Мор, прикрываясь от злобной и мстительной лисицей живым щитом.