— Брависсимо! — кричали молодые итальянцы.
— Бис! — вопили французы.
Те, что не могли попасть на концерт и простояли весь вечер на улице у боковой двери, аплодировали громче всех.
И здесь случилось чудо.
Скрипач вынул из футляра скрипку, она прильнула к его плечу так легко, словно сама просила об этом. На секунду он задумался, держа в руке смычок.
Потом начал играть.
Он играл, стоя на площади под теплым ночным небом, и машины, застыв, останавливались на мостовой, а водитель ночного автобуса выключил мотор и тоже слушал, высунувшись из кабины и качая в такт головой.
Скрипач играл, и в домах распахивались настежь окна, открывались двери, и всюду появлялись люди. Они выбегали на балкон или высовывались из окна, не успев положить книгу, которую читали, или укачать ребенка, которого держали на руках. Вся площадь заполнилась очарованными путниками; их вызвала сюда скрипка и сейчас вела за собой по дорогам, осыпанным звездным светом.
И вместе с ними шла по этим волшебным дорогам и Милада.
Скрипач играл, и вся площадь молчала, внимая ему, и только ночной самолет с цветными огнями чуть слышно рокотал высоко в небе, величавый и одинокий, подобный блуждающей звезде.
…И снова наступил день, и снова Милада бродила по Праге. И каждый день удавался, приносил что-то новое и удивительное.
То видела она, как в парке чехи и русские, арабы и англичане, негры и американцы сажали сирень, липы, молодые дубки взамен всех деревьев и кустарников, всех трав и цветов, которые вытоптала и выжгла на земле война.
То слушала она у Карлова моста арагонскую хоту, то видела, как на холме Петржин белокурая словачка танцует с черным, как ночь, парнем из Ганы, то встречала в Градчанах молодого горбоносого индейца в головном уборе из перьев, шагающего по древним камням легкой и быстрой походкой следопыта.
Несколько раз она собиралась уехать домой, но что-то ее удерживало, словно и ее захлестнула певучая юная волна праздника.
Однажды в переулках Малой Страны Милада повстречала трех советских девушек. Она разговорилась с ними. Особенно пришлась ей по душе самая младшая — румяная, ясноглазая блондинка, учительница английского языка в одной из школ Сталинграда. Звали ее Наташей. Что-то нежное и доверчивое было в ее светлых глазах, в быстрой и дружелюбной усмешке, в движениях тонких загорелых рук. Когда Милада увидела Наташу впервые, та сидела на скамье, сняв туфли с покрасневших, натертых ног, и блаженно шевелила розовыми пальцами. Увидев незнакомую пожилую даму, девушка смущенно улыбнулась и быстро натянула туфли. Через пять минут они разговаривали, как старые знакомые, а через полчаса Милада, забинтовав натертую ногу Наташи бинтом, который она вытащила из своей большой сумки, уже вела всех трех девушек по узкой улочке вверх, чтобы показать им Малую Страну.
Они расстались, договорившись встретиться наутро в старом замке близ Праги.
И вот сейчас Милада стояла на лестнице замка возле рыцаря в кольчуге и латах и ожидала своих молодых подруг.
Мимо бежали хорошенькие кудрявые польки, веселые, шумные, бурно жестикулирующие на ходу итальянки, молчаливые светлоглазые норвежцы в красных колпачках, застенчиво улыбающиеся вьетнамцы… Одни замечали седую женщину в темном костюме и арабских сандалиях на маленьких ногах, стоящую на лестнице возле средневекового рыцаря, другие вовсе не видели ее. Она была каплей в этом звонком потоке, камешком в веселой и шумной лавине.
Наконец она увидела трех советских подруг.
Рядом с ними шагал долговязый рыжий парень в светлом пиджаке, с длинной шеей и длинными, как грабли, руками. Чуть впереди, оборачивая к нему на ходу сияющее лицо, бежала стройная, как веточка, девушка с белокурыми волосами, стянутыми сзади в пучок. Милада с изумлением узнала в ней Иржинку, дочь хирурга из госпиталя в Таборе, давнего ее друга.
— Здоро́во, старина! — сказал рыжий парень по-английски и хлопнул рыцаря по металлическому животу.
Иржинка счастливо засмеялась.
«Американец, — подумала Милада. — И, очевидно, с Юга. Вот уж неистребимый акцент!»
Она хотела окликнуть Иржинку, но та прошла мимо нее, не замечая, продолжая сиять улыбкой, и Милада безошибочным женским чутьем поняла, что Иржинка не видит сейчас никого на свете, кроме этого рыжего парня в пиджаке с явно короткими для него рукавами.
Маленькая Наташа бросилась к Миладе.
— Как я рада! — кричала она, держа руку Милады в своих горячих, сухих ладошках. — Вы пришли! Вы пойдете теперь вместе с нами, конечно? У нас очень хороший гид, он покажет нам весь замок…