Они сидели на табуретках у кухонного стола, поджав босые ноги, ели горячую молодую картошку, пили чай с пирогом… Давно у Милады не было так легко на сердце. За то время, пока они сидели в этой маленькой, чисто выбеленной кухне, они переговорили о стольких вещах! Они разговаривали, как старые нежные друзья, как брат с сестрой, как мать и сын… Сергей рассказал Миладе о своей работе, о том, что осенью поступает в вечерний институт, о том, что побаивается, хватит ли у него времени учиться, работать и делать все, что делает сейчас и от чего не хочет отказаться. Потом он опять рассказал историю своей женитьбы, и они долго говорили о Кате и Ольге.
— Ты бы поскорее Ольгу перевез сюда, — сказала Милада.
— Ольга как Ольга. Вы же знаете Ольгу! — Сергей вздохнул. — Она ни с кем никого не привыкла делить. Еще не известно, как они поладят с Катей. И вместе с тем я не могу допустить, чтобы она жила одна… — Он помолчал. — Все это жизнь, мама Милада! И кроме работы и хороших книг, кроме любви к Кате есть еще и Лешкин коклюш, и Ольгин трудный характер, и тревога за предстоящую учебу в институте, и многое другое…
Он насупил свои темные, круто выгнутые брови и стал ужасно похож на Лешку, спавшего за стеной, упершись пяткой в сетку кровати.
«Он отлично выглядит, — подумала Милада, глядя на него. — Очаг в легком полностью зарубцевался. Ну, это и понятно: постоянный надзор врача, ежегодные бесплатные путевки в Крым… Нет, я могу быть спокойна…»
— А как Джекки? Вы давно получали от него письма? — спросил Сергей, точно услышал, о чем она думает.
— Перед самым отъездом сюда. — Лицо Милады омрачилось. — Их театр все-таки закрыли, знаешь. Старик уехал в Филадельфию, Джекки пока без работы. Мечтает тоже перебраться в Филадельфию, когда Старик соберет новую труппу и сможет опять открыть театр.
— Послушайте, мама Милада, мне бы так хотелось что-нибудь сделать для него, — сказал Сергей, серьезно глядя на нее. — Но что? Что?..
Милада пожала плечами.
— Пошли ему свою фотографию с Лешкой. В такие минуты человеку всегда приятно чувствовать, что есть на свете друзья.
За стеной заскрипела кровать, и оба они притихли. Где-то далеко прогремел поздний грузовик. Сколько времени они сидели вот так, упершись босыми ногами в перекладины табуреток, прихлебывая чай, ведя неторопливую беседу?
Пора бы спать, но как не хотелось спать!
Наконец Милада, осторожно ступая, прошла в свою маленькую комнату. Там стоял, разинув пасть, старый рыжий баул. Заботливая Катя поставила на стол у кровати вазочку с цветами: бархатцы, шиповник, мята…
Тихонько открыв дверь, Милада вышла на крыльцо.
Небо торжественно вздымало свой свод. На высокой горе террикона перебегали, как в сказке, блуждающие огни. Милада сошла по ступенькам крыльца, и навстречу ей хлынули ночные степные шорохи, шелесты, далекие шумы… Где-то по невидимой тропе шли люди, и, как всегда бывает ночью в степи, их приглушенные голоса казались таинственными, удивительными…
Подняв голову, Милада смотрела в небо. Прямо над ней сияли ровным зеленым светом огромные звезды Большой Медведицы. Она поискала глазами Орион, голубоватую холодную Бегу… Почему-то она обрадовалась, найдя их: над ней светилось то же небо, что и над землей ее родины. И вместе с тем что-то новое и волнующее таилось в его южной глубокой черноте, во влажном блеске звезд, в самом воздухе, полном пахучего тепла.
Маленький домик за ее спиной был тих, в нем, видно, все уснули. А она все стояла, глядя в ночное небо, ощущая всей душой его величие и тишину. Наконец она закрыла глаза и тотчас же куда-то медленно и плавно поплыла, словно земля двинулась вместе с ней, как огромный корабль…
Глубоко вздохнув, Милада пошла назад к крыльцу.
И здесь она увидела, что на верхней ступеньке крыльца сидит Катя.
Она была все в том же халатике, с растрепавшимися после сна пушистыми волосами. Катя сидела, обхватив колени руками, и смотрела в темноту. На лице ее не было удивления, когда она увидела поднимавшуюся на крыльцо Миладу, и та поняла, что Катя ждала ее.
— Мама Милада… — сказала она доверчиво, и обе они не удивились, что она назвала так Миладу. — Вы, наверное, даже не догадываетесь, как я рада, что вы приехали к нам.
— Зайчонок, — сказала Милада. — Родной маленький зайчонок. Я старая женщина, я немножко знаю жизнь. И я кое о чем догадалась, можешь себе представить.
Стоя на нижней ступеньке, Милада смотрела на Катю.