Карина задумалась. Нет, конечно, она кривила душой. В те времена она, безусловно, доверяла ему, он был ее замечательным, благородным, добрым Артуром. Она приняла бы этот подарок с легким сердцем, радовалась бы сама и порадовала его.
— Ну-у, не уверена, но все же…
Лицо Артура стало несчастным, и Карине стало стыдно.
— Я вновь приму твой отказ, Карина, — сказал он. — Но, если можешь… Ты не приняла мою руку и сердце, прими хотя бы подарок. Я еще тогда очень хотел отдать его тебе… К тому же, если не возьмешь, он пойдет на переплавку. Даже я не могу войти в него. Он запаролен на твой голос.
А Карине вдруг стало очень жалко его. Да, он немного манипулировал ею, она это видела. Можно позволить ему это, можно не позволять. Но и Артура, и корабль было очень жалко. Артура, который хочет сделать давно задуманный широкий жест, а ему приходится уговаривать и хитрить, чтобы она согласилась. И кораблик, который просто перестанет существовать, если она от него откажется.
— Спасибо, — улыбнулась она и неожиданно обняла Артура за плечи. В этот момент он казался ей тем, прежним Артуром, из прошлого. А сама себе — прежней Кариной, с благодарностью опиравшейся на сильного и доброго мужчину после гибели планеты. У которой все было понятно и однозначно. Почти все.
— Пошли разблокировать!
***
Артур очень волновался, примет ли она подарок. Почему? Да потому что последнее время ему казалось, что его мир, чудом собравшийся из осколков, вновь пытается рухнуть. Карина опять стала дальше от него. Она уходила в свои мысли, в своих друзей, в себя — недоступную ему. И ему было ее не догнать, не достать…
И все это так тонко, так незаметно. Внешне придраться не к чему, кроме того, что ей явно требовалось все больше времени без него. Ну надо же было быть таким идиотом! Зачем только он предложил ей замужество! И почему это так повлияло?!
Постепенно на него стало накатывать отчаяние. И, может быть, поэтому, пока еще она была рядом, хоть их близость и висела на волоске (или ему так казалось), он решился сделать то, что давно собирался, но все откладывал, ожидая, что Карина придет в себя, станет более уравновешенной…
Теперь же он решил больше не ждать. Она всегда была свободолюбивой, и он даст ей свободу. В каком-то смысле подарок был символичен. Дать ей свободу перемещений, отпустить…
Если он задумывался всерьез, то понимал, что подобные подарки опасны для девушки в Каринином состоянии. Кто знает, куда ей придет в голову отправиться. Но ему так хотелось сделать что-то неожиданное, широкое, сильное… То, что давно задумал. Тем более, что отец, похоже, ослабил для землян запрет покидать Три Планеты. А уж Карина, как официальный сотрудник «Голоса жизни» и девушка Ар’Тура, явно была на привилегированном положении.
Свобода и самостоятельность могут помочь ей больше, чем его желание оберегать. Ар’Туру казалось, что он знает ее. Поэтому хотя бы немного помочь ей с этим виделось более чем правильным.
… Но в глубине души билась тревога, не приведет ли этот подарок к необратимым последствиям. Все же внутри она очень неуравновешенная…
***
Как только Карина освоилась с кораблем, у нее появилась привычка улетать одной в разные уголки галактики. Не на планеты — посещать их было интереснее с Артуром и друзьями. А просто побыть наедине с собой в бескрайнем космосе.
Она и так чувствовала себя одинокой, а в окружении звезд одиночество становилось звенящим, другим. В нем можно было услышать себя. Это было и больно, и правильно. Потому что в моменты, когда она, стоя у фронтального окна, смотрела на звезды, галактики или планеты, совершенно одна, прошлое вставало перед глазами как живое. Это была Земля, родители, друзья, семейные праздники, поездки на природу… И Тайвань — работа в Службе, полеты на беало, зеленое небо… И высокая фигура в черном универсале. Его глаза, его полуулыбка-полуусмешка, его руки, горячие, твердые, нежные… Его мудрость и остроумие за столом. Его бездонный космос, такой же, как этот… Его вообще всегда было легко увидеть мысленным взором среди звезд, а теперь видения были очень реальными.
А однажды руки словно сами набрали на пульте управления МО728, коралийское обозначение планеты, погибшей больше года назад. На экране появились данные о маршруте — два прыжка через подпространство, она сможет быть там через полчаса. И Карина нажала подтверждение маршрута.
Зачем ей это? Убедиться своими глазами, что родная планета давно мертва? Просто оказаться рядом с ней? Карина сама не понимала. Она вообще последнее время понимала не все свои мотивы и поступки, хоть раньше считала, что прекрасно знает себя и разбирается в людях.
…Рядом с Землей по-прежнему висела Луна. Вечно мертвая, она была такой, как обычно. Бледная, испещренная кратерами — их прекрасно видно, если подлететь ближе. Олицетворение безжизненной пустыни. Только вот раньше подле нее была полная жизни планета…
Карина крепко зажмурилась, а потом открыла глаза, в надежде, что зеленый шар наискосок от Луны станет таким, каким она видела на его фотографиях из космоса: синие просторы океана, твердь материков и полоски облаков над всем этим пространством, полным жизни… Но вместо этого все так же была лишь светлая зелень. Зеленый шар, даже по виду ядовитый… Безжизненный.
Карина уперлась руками в пульт управления перед собой, сдерживая крик. Смотрела на проклятую зелень. А в голове шумели водопады, ходили медведи между деревьев, гремели поезда, а люди спешили по улицам городов. Расцветала душистая сирень в университетском дворике, и мама выносила из кухни праздничный пирог… Только вот все скрылось в прошлом, под зеленым туманом. Это казалось невероятным, но это было так.
Все что с ней произошло за последние полтора года было нереально, невозможно...
Такого не бывает. Наверное, она сошла с ума, у нее поехала крыша, и все это ей чудится. Сотни раз в земной жизни, да и после Карина слышала выражение «едет крыша», сама его употребляла. Но никогда не задумывалась, что это значит. А сейчас, когда она смотрела на зеленый шар возле одинокой желтой звезды по имени Солнце, явственно ощутила, что у нее в голове что-то смещается… Это чувствовалось даже физически: какой-то пласт, структура в ее голове беззвучно сдвинулась и поехала на бок. Вот, значит, как это, когда «едет крыша».
И чтобы совсем не сойти с ума, Карина крепче уперлась руками в пульт, нагнулась, и заорала. Во весь голос, по-звериному, оглушающее громко, с хрипами и завываниями.
Она одна здесь, в космосе, возле погибшей родной планеты. Никто ее не услышит.
***
— Ты опять в Белый замок, к нему? — Эл’Боурн схватил Ки’Айли, поправляющую платье перед зеркалом, за руку и рванул на себя. Навис как скала и заглянул в лицо злыми серыми глазами, в которых читалось отчаяние. Эти его эмоции ощущала и она — отчаяние и злость.
— Ты с ума сошел? — холодно спросила она. Будь она обычной девушкой, а не Древней, ее кисть превратилась бы в месиво из крови и костей. — Отпусти меня!
— Ответь мне, — Эл’Боурн сжал ее ладонь еще крепче. — К нему, да? Все бегаешь?
— Я иду в Белый Замок на работу, Эл’Боурн, — стараясь сохранять спокойствие, ответила Ки’Айли. Но внутри ей стало немного страшно. Таким Эл’Боурна она еще не видела. — Именно там собирается моя группа. И да, вероятно, я увижу и Рон’Альда. Он живет там, и он главный координатор всех союзных космических дел. Понятно, что мы пересекаемся.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я, — парировал Эл’Боурн. — Все это лишь повод, чтобы видеться.
— Ты ошибаешься, — продолжила Ки’Айли, ощущая все большую тревогу. Сейчас Элб казался не просто отчаявшимся, он казался безумным. Чего он хочет добиться? — Мне важно, чтобы эти снаряды больше не нанесли никому вреда. Чтобы ушли в прошлое. И моя группа, в которую ты, кстати, не захотел войти, делает это дело. А я там, где больше всего нужен мой Дар и умения.
— Все это отговорки! — Эл’Боурн вновь рванул ее к себе, и Ки’Айли оказалась прижата к широкой груди мужа железной хваткой. Да что с ним такое! Стало по-настоящему страшно. И обидно до слез.