Где-то на задворках сознания билась слабая надежда, что она успела уйти в другой мир. Что сейчас отдыхает и постепенно найдет путь по мирам на Коралию, вернется усталая, измученная, но живая… Но безошибочное чутье Хранителя знало, что это не так. Она сожжена — мгновенно, бескомпромиссно — в разноцветных всполохах, в этих до ужаса красивых искрах… Он знал, тут же осиротевший своим и без того одиноким сердцем. Оно чувствовало — его единственной, его Ки’Айли больше не было.
На мгновение посреди разноцветных всполохов увидел ее лицо — с летящими бровями, проницательными зелеными глазами и легкой лукавой полуулыбкой. И медленно, словно прощаясь, оно растаяло, разнеслось миллиардами искр по Вселенной.
…Он звал ее мысленно, просил ответить. Наверное, плакал, но космический вакуум тут же уносил любую влагу, родившуюся на поверхности тела. И она не отвечала. Казалось, душа Ки’Айли ушла так далеко, в иные сферы, не доступные даже самому сильному телепату в мире. Ее не было рядом. Не было!
Хотелось ли Рон’Альду тогда сделать несколько шагов по мирам и выйти туда же, где в адском пламени сгорела его антеоли? Хотелось. И что его остановило, не знает никто.
Спустя почти две четверти часа, что он смотрел на взорвавшуюся звезду… что снова видел ее лицо среди всполохов и отчаянно звал ее душу, он вышел на связь с летящим сюда же Па’Рицы и приказал забрать его из открытого космоса.
***
Когда Карина второй раз вышла из подпространства прямо рядом с Землей, ей на глаза навернулись слезы. Она и сама не понимала, от чего. От невероятной надежды — всей душой она ощущала, что ее собратья, земляне, двое, трое, может быть, пять, сейчас тут, рядом, пытаются выбраться... Она не одна здесь, рядом родная, знакомая жизнь, которую нужно спасти.
А может быть, от того, что знала — шансов мало.
Карина все продумала, быстро, эффективно, как положено Древней. «Ах да, я теперь не Древняя, мои возможности ограничены», — усмехнулась она. Но ответственность-то остается той же — она должна. И должна сделать успешно. Но черная стена все так же мелькала перед внутренним взором, а просмотреть разные варианты, оценить она теперь не могла. Или не хотела?
Карина попробовала сосредоточиться, вдруг выйдет. Ее не посетили видения, но внезапно она четко осознала возможные варианты. Их суть. У нее может получиться, а может – нет. Но... она должна попытаться. Чтобы эта жизнь, притаившаяся в недрах Земли сохранилась, она, Карина, должна пытаться, отчаянно идти напролом. Чего бы ей это не стоило.
И было по-светлому горько от того, что она больше не увидит его. Опять она уходит к своей судьбе и своему долгу, так и не прожив с ним всю жизнь, как хотелось. Не прожив в должной мере их общую, взаимопроникающую жизнь... И опять оставляет ему одиночество.
Слезы градом катились по щекам, когда она надевала скафандр. Он всегда хранился тут, наготове, прямо в рубке. Потом она включила сканер «голоса жизни», чтобы локализовать сигнал... Да, вот здесь. И верно — Москва. Карина вспомнила Московское метро — ей доводилось бывать в Москве, многие станции она знала. Очень похоже на станцию метро «Кропоткинская», там рядом еще Пушкинский музей, подумалось ей.
Теперь, вблизи планеты было хорошо понятно, что сигнал небольшой — три источника жизни (то есть живых существа) имеют как раз такой. Но сказать о том, какого размера и что представляют из себя эти источники, «голос жизни» не мог. «Нужно будет просканировать с посадочного модуля метаультразвуком», — подумала Карина, утирая слезы.
Перчатки она наденет прямо в модуле, перед выходом. Мельком посмотрела на свои руки и вдруг заметила черное кольцо. Надо же, забыла и не сообразила, усмехнулась Карина. А ведь могла бы снять его на Коралии и попробовать связаться с Рональдом... Отсюда он не услышит, но там-то могла! Это она не может пройти к нему в Розовый Замок, но вдруг у него есть какой-нибудь туз в рукаве!
Карина, вспомнившая себя, знала, что он не стал бы просто так подставляться, не имея за пазухой пару запасных ходов.
«Вот надо же быть такой нервной идиоткой! Впрочем, в прошлый раз я забыла надеть скафандр», — неожиданно вспомнила она и даже рассмеялась. А ведь тогда она была Древней, со всеми их уникальными свойствами — памятью, способностью рассчитывать. Что ж, поборемся так, без этих «бонусов», в простом человеческом теле.
Карина с последними слезами — эй, спасательница, ну-ка возьми себя в руки! — сняла черное кольцо и положила на пульт управления. Если с ней что-нибудь случится, кольцо смогут найти. Дай Бог, чтобы оно вернулось к Рональду. Задумчиво посмотрела на кольцо и резко снесла ту телепатическую защиту, которой когда-то от отгородилась от Рональда.
В голове внезапно прояснилось. Даже муть слез рассеялась перед глазами. «Я люблю тебя, Рональд Эль, — мысленно сказала она без особой надежды, что он услышит. — Если можешь — приходи. И прости меня, если я погибну. Анте ви а, Рональд Эль», — и отвернулась от кольца, чтобы не залипнуть в его глубоком черном блеске.
Карина сходила в технический отсек, открыла блоки, где хранились запасные скафандры. Да, вот здесь — скафандр с усиленной защитой, для самых экстремальных условий. Она взяла три таких, аккуратно свернула — по толщине ткани они были лишь немного грубее универсалов — и уложила в небольшой рюкзак. Больше «экстремальных скафандров» у нее просто не было, все остальные — «средней степени защиты», явно не для бюзонной радиации. Если там больше трех человек, значит, придется выбираться по очереди, используя один и тот же скафандр несколько раз.
Карина вошла в посадочный модуль, закупорила шлюзы, проверила приборы. И начала стремительно спускаться, силовым полем прорезая зеленый туман.
...Это было страшно, очень страшно... Казалось, смертоносная зелень пытается проникнуть к ней сюда, сочится через силовое поле и обшивку корабля.
Силовое поле надежно защищало от самого тумана. Он состоял из уникальных молекул — продукта извращенного разума геар. Они разъедали любой живой объект, как может разъесть кислота, но намного быстрее, почти мгновенно превращая живое тело в островок жидкости (впрочем, тоже моментально испаряющийся). Но при этом они были и источником редчайшей во Вселенной бюзонной радиации, полной защиты от которой до сих пор не придумали.
Карина с ужасом смотрела на датчик, показывавший, что уже во время спуска модуль подвергается мощному излучению. И всего пятнадцать минут в запасе — после этого пребывание даже на борту посадочного модуля станет смертельно опасным...
Значит, нужно действовать стремительно. Карина крепче сжала зубы. Страшно, плохо, одиноко. Но она должна. Посадочный модуль приземлился там, где нужно — возле до боли знакомого спуска в метро... Силовое поле раскидало клочья зелени и можно было разглядеть ступеньки, перила. «Мне как раз туда», — подумала Карина.
Ей удалось собраться, руки перестали дрожать. Она уверенно включила метаультразвук и просветила им слои земли в том направлении, откуда шел «голос жизни». О Господи! Она и верно оказалась права! На ультразвуковой визуализации было явно видно, что в полости — небольшой камере, расположенной под шахтой метро, — находятся три человека... Двое повыше, один пониже. Один из высоких подсадил небольшого, и тот пробует сдвинуть нечто наверху, на потолке...
Все как она думала! Люди! И действительно пытаются выбраться. Неужели судьба наконец улыбнулась Земле и землянам! Она должна спуститься к ним, прежде чем они выйдут в радиационно-опасную зону. Заставить надеть скафандры, провести в модуль и улететь отсюда, увозя с собой еще троих соотечественников...
Карина быстро надела перчатки, опустила забрало, включила силовое поле на максимум и, повертев на экране регулировку, создала силовой туннель как можно глубже под землю. Пойдет по туннелю, сколько можно. От радиации он не защитит, а вот от самого тумана — да. Да и спасенным будет так легче, чем передвигаться в сплошной зеленой завесе...