***
...Ки’Айли забыла надеть скафандр. Открытый космос и беготня по мирам изнурили ее, может быть, поэтому она не рассчитала время. Будучи Кариной, она надела скафандр. Для простой человеческой девушки было привычно, что хрупкому телу нужна защита.
Но разум, взволнованный отчаянной надеждой, желанием спасти, обидой на коралийцев, раскаянием перед Рональдом... не учел одного. Она положила в рюкзак три скафандра с повышенными защитными свойствами. Сама же надела свой обычный скафандр, тот, что всегда ждал ее в рубке. В нем она выходила на другие планеты, в нем дважды побывала в открытом космосе (по секрету от всех)... Это был хороший коралийский скафандр, добротный, для простых космических путешествий. Но от экстремальных условий бюзонной радиации он не защищал.
Карина не учла этого. Просто вылетело из головы...
***
Первый шаг из модуля был несложным. Адреналин вздернул ее, но привычная собранность не оставляла. «Вот, я иду по Земле, снова по Земле, — пронеслось в голове. — А думала, этого уже никогда не будет». Краем глаза Карина выхватила неподалеку в клочьях тумана очертания большого храма — Храма Христа Спасителя, где она была однажды в своей земной жизни... Высокие купола, белокаменные стены. Он так и стоит здесь. Туман смерти уничтожил только жизнь. А все здания остались.
Еще три шага, и она начинает спускаться по ступенькам...
И в этот момент подкатила тошнота, в голове раздался шум. Они стремительно нарастали, заглушая собой все. В глазах потемнело, а ноги стали ватными. Казалось, мозг прямо сейчас разорвется от невыносимой, всепоглощающей тошноты, выворачивающей всю ее наизнанку. Вот, что чувствует человек, погибая от радиации, подумалось Карине... В голове всплыла табличка степеней лучевой болезни — еще из земного курса радиобиологии. «Очень высокая доза, свыше 7-8 Грей — смерть под лучом», гласила эта таблица. Вот она, смерть под лучом, подумалось Карине, сквозь сбивающую с ног тошноту и тьму, поглощающую разум.
«Сейчас я умру, — поняла она ускользающим сознанием. — Анте ви а, Рон’Альд Эль. — А дальше она, как всю жизнь и собиралась, пытаясь пробиться через охватывающую тьму, думала уже только о Боге: — Прости меня, Господи, за все! Я люблю Тебя!» — успела мысленно сказать она, проваливаясь.
«Карина, твою же мать!» — вдруг прогремел в голове знакомый глубокий голос, сильные руки подхватили ее.
И Карина потеряла сознание.
Эпилог
Эл’Боурн отрешенно провел рукой по картам, разложенным перед ним на столе. Для огненного мира элейони не существовало оцифрованных карт — туда почти никогда не ходили. Этот мир считался опасным даже для Древних. Сейчас он подумал, что все же следует оцифровать эти бумаги, и направил на них инфоблок… Хотя шансов вернуться в любом случае мало. Этого он и хотел — не вернуться. Если судьба даст ему это, если распорядится так.
Все было собрано. Дела в том мире не были неотложными, но все же… Погасить огненное озеро, что сдвигало баланс в тех мирах, давно планировали. Пожалуй, пришло время. Даже появился доброволец, готовый этим заняться — Эл’Боурн.
Пустота, что он чувствовал с момента ее смерти, была невыносимой. Когда звезда взорвалась, и ее не стало, Эл’Боурн в другом мире понял это сразу. Его свернуло пополам. Душа и тело скорчились на полу, как будто его терзали, вырывая органы по-живому, отрывая руки, корежа душу. У него отняли половину его самого.
А теперь, когда первый шок прошел, в душе была невыносимая пустота. Он понял то, о чем говорила Ор’Лайт когда-то. Пустота и холод, невосполнимые, вечные… Потому что той, что составляла половину него — больше не было. И где она, знает один Господь.
Надо же… сердился на нее, обижался, ревновал. А теперь была только пустота и угрызения совести, режущие душу на части.
Эл’Боурн оцифровывал последнюю карту, изрисованную красными огненными линиями и черными вершинами гор, когда в центре кабинета вдруг появился Рон’Альд.
Сложив руки на груди, он внимательно посмотрел на Эл’Боурна, потом бросил взгляд на карты. И молчал.
— Пришел убить меня? — с горечью спросил Эл’Боурн, опустив взгляд на стол.
— Нет, не за этим, — спокойно ответил Рон’Альд. Собранный, отрешенный, бледный. — Я хочу понять только одно. Как можно так не знать и не понимать собственную жену? Причем одобренную.
В голосе звучала сталь, она резала душу Эл’Боурна еще сильнее. Теперь он не испытывал к Рон’Альду ни злости, ни ненависти. Сам не знал, что испытывал. Может быть, зависть, что тот на свое счастье не был связан с ней Одобренным браком, и теперь может не ощущать этой неизбывной пустоты, лишь потерю. А любую потерю можно пережить…
— Обвиняешь меня? — с неизбывной горечью спросил он. — Ты виноват не меньше! Ты дал ей эту работу, ты придумал это!
Рон’Альд молчал, все также скрестив руки на груди. Ни один мускул не дрогнул на его на лице.
— Я соболезную тебе, — вдруг сказал он.
— Да что ты понимаешь! — не выдержал Эл’Боурн. — Ты не был ее одобренным мужем! Ты не знаешь, что я чувствую! У меня словно оторвали руку… Нет! Больше — половину меня!
Несколько секунд Рон’Альд молчал.
— А у меня вырвали душу, — спокойно, но резко сказал он, взглянув Эл’Боурну в глаза, и тому пришлось опустить взгляд. В черной бездне глаз Рон’Альда было что-то другое, чем у него, и может быть, еще менее выносимое.
Еще несколько мгновений они молчали. Эл’Боурн качал головой, словно соглашаясь с происходящим, принимая Рон’Альда. Да, вот так… Она умерла, и осталось двое, одиноких навсегда. Один не лучше и не хуже другого. С безысходной потерей внутри.
— Ты уверен? — вдруг спросил Рон’Альд, кивнув на карты. — Можно найти других добровольцев. Собрать группу будет безопаснее и эффективнее. Тебя никто не заставляет.
— Я знаю, — Эл’Боурн поднял взгляд и твердо посмотрел на троюродного брата. — Но так будет лучше.
— Иди к Ор’Лайт, — словно не услышав ответ, сказал Рон’Альд. — Она тебе поможет. Она проходила через это и до сих пор жива.
— Нет, так будет лучше… — повторил Эл’Боурн.
— Что ж, — усмехнулся Рон’Альд. — Я не буду тебя отговаривать. Твоя жизнь. И твой выбор.
Он отвернулся.
— Знаешь, зачем она это сделала? — вдруг спросил он. И сам же ответил. — Она хотела разомкнуть круг, выйти из него. И никто не знает, получилось ли. Прощай.
Кивнул и исчез.
А Эл’Боурн закинул за спину рюкзак с оборудованием, отправил Правителю ментальное послание — сам не был телепатом, но знал, Эл’Троун его получит — что отправляется в мир элейони. И шагнул в другой мир.
С тех пор его не видел никто из Древних.
***
Несколько лет Эл’Боурн считался пропавшим без вести. Было известно лишь, что колебания, исходившие от того мира, утихли — а значит, огненное озеро погашено. А потом группа Древних, совершая экспедицию в мир элейони, обнаружила возле погасшего озера мощный человеческий скелет и обрывки одежды, да рукоять силового меча. Генетический анализ показал, что это останки Эл’Боурна.
***
Выбежав из комнаты, Ар’Тур точно знал, что делать. Лишь бы успеть. Сейчас было не важно, что Карина может снова оказаться с Рон’Альдом. Это не имело никакого значения, лишь бы была жива.
И ведь это он, идиот, не остановил ее! Не понял ее намерения, хоть и видел, что отсрочка ей не нравится! Какой же он идиот… Этот Древний, его дядя, прав, он просто идиот!
И ведь он уже делал это… Сердце Ар’Тура сжалось от боли и безысходности. Он уже делал так, не понял ее, не остановил… Он ходит по кругу и не может выбраться из него. Ар’Тур прижался спиной к стене, глубоко вздохнул. Он не помнил, когда это было раньше, но точно было. И сейчас… Сейчас он должен сделать все, чтобы спасти ее. Чтобы выйти из круга.
И уж совершенно точно сейчас не до ненависти к Рон’Альду. Ар’Тур словно проснулся, получил пощечину и очухался. Пусть ее спасет Рон’Альд, пусть она снова будет с ним… Только бы была жива! Потому что жить, когда ее нет в этом мире, он, Ар’Тур, не может.