Обижаться на Матильду – пустая трата времени. Рассказывать ей о том, что ты на нее обижен – двойная потеря времени. Это вечно веселое создание – королева своего собственного мирка, а остальные – всего лишь слуги.
– В любом случае не задуши его своей страстью. – Я понюхала букетик, удостоверяясь, что выбрала верный набор. – Смерть между девичьих бедер – довольно изысканный способ покинуть бренный мир, но, к сожалению, не столь героический для мужчины.
Матильда фыркнула и раздвинула колени, отпуская Рональда. Юноша оперся руками о пол и, еле дыша, отполз от жестокой пассии.
– Жалкое зрелище. – Матильда положила ногу на ногу и оправила платье.
Дождавшись, пока сконфуженный Рональд натянет ни в какую не желающие удерживаться на бедрах брюки и выскочит, наконец, за дверь, я бесстрастно сообщила:
– Руара тебя повсюду ищет. Злится.
– Кого волнует? – Матильда лениво осмотрела свои ногти и, заметив под ними грязь, принялась с остервенеем выковыривать ее.
– Тебе следует ответственнее относиться к своим обязанностям.
– Издохни, господская неженка. Ты меня выводишь из себя. Какого дьявола ты вечно отираешься тут? – Матильда бросила на меня злобный взгляд и постучала кулачком по голове. – Без мозгов совсем? У тебя папочка богатенький, море красивейших нарядов и куча слуг, а ты притворяешься одной из нас – прозябающих в нищете и вынужденных работать день и ночь. Дуреха тощая.
– Не думаю, что обязана объяснять тебе смысл моих действий.
– А мне и плевать с дворцовой колокольни на всякие твои глупости. – Матильда спрыгнула с бочки и плавным движением перебросила тугую косу через плечо. Хищно улыбнувшись, она подошла ко мне и больно ткнула пальцем в грудь. – Хочешь поиграть, изображая бедную селянку – пожалуйста, подавись и не смей пищать. А ко мне не лезь. Хочу свободы. Я молода и желанна, и мне хочется развлекаться с симпатичными невинными мальчиками, преклоняющимися передо мной, словно перед богиней.
– Невинными? – Моя левая бровь поползла вниз, а правая скользнула ввысь. Согласна, меня уж очень перекосило, но какую реакцию еще можно ожидать от столь бесстыдного заявления?
– Да, неженка. – Матильда мечтательно закатила глаза, чуть ли не исходя слюной. – Такими сладкими, как еще не распечатанная конфетка. Только-только стали совершеннолетними и еще не осознали свою взрослость. Неопытные птенчики, которых так забавно направлять. – Она наклонилась к моему уху и слегка подула. – Кроткие, а потом вдруг неистово дикие и... голодные. А потом снова испуганные и послушные. Делают все, что им скажешь. Некоторым хватает даже вида одной оголенной ножки, представляешь? – Хмыкнув, Матильда отстранилась. – Хотя тебе-то почем знать.
– Любишь же ты разбивать юные сердца. – На меня ее речь не произвела особого впечатления. – Помнится, на той неделе тебя интересовали исключительно мужчины в самом соку.
– Угу, было дело. – Матильда вытащила из букетика в моих руках пару травинок, понюхала и, брезгливо поморщившись, кинула на пол. – Быстро утомляются. Да и изо рта пованивает дерьмом.
– Не скажи. – Я двинулась к выходу. – Не стоит слишком уж утрировать.
– А? Что за мудреные слова, белобрысая? – Матильда нехотя поплелась за мной.
– Ты преувеличиваешь. Вот, что я хочу сказать. И прекрати дерзить, а то привыкнешь и ляпнешь что-нибудь оскорбительное кому-нибудь, кто не будет столь доброжелателен к тебе, как я. Поверь, в этом мире наказывают даже самых хорошеньких и соблазнительных девиц.
Тяжелая рука Матильды легла на мое плечо и, собрав в складки ткань платья, дернула меня на себя. Всегда проявляющаяся ни к месту неустойчивость дала о себе знать, и я завалилась назад, рухнув затылком прямо на мягкую грудь девушки.
– Мне твои подачки ни к чему, неженка! – прошипела она, обдавая мой лоб горячим дыханием. – О себе лучше подумай.
– Только тем и занимаюсь, что размышляю. Но, боюсь, не о себе – неинтересно думать о ком-то столь неинтересном.
Стоять в полусогнутом положении было неудобно. Я подняла голову, намереваясь оценить настрой собеседницы.