Воцарилась тишина. В ушах глухо звучали барабанные отзвуки моего стучащего сердца, качающего никчемную кровь в никчемном теле.
Роберт Сильва, человек, некогда казавшийся мне воплощением божественной сущности на бренной земле, неуютно завозился на сиденье.
– Эксель, ты сможешь понять. Это был хороший договор, – быстро-быстро забормотал он. – Из-за Эстера погибла твоя мать. Мальчишка забрал ее жизнь.
– Как и я.
– Нет, что ты такое говоришь?
– Как и я. – Отведя в стороны невесомые лазурные нити волос, я ткнула пальцем себе в висок. – Это родилось первым. Это забрало ее жизнь.
– Ты ошибаешься, родная. Твоей вины тут нет. Это мальчишка. Его вообще не должно было существовать. Он все испортил.
Наверное, я спала и видела кошмар. А, может, моя сущность застряла в чужом кошмаре? Возможно ли, что я злоупотребила Вторжением и теперь обречена просматривать одно жуткое сновидение за другим? Мой замечательный, идеальный во всех смыслах отец, который всегда был рядом и научил меня всему, никогда бы так не поступил – не продал бы родного сына.
– Где Эстер?
– В особняке…
– Значит, мы возвращаемся в особняк.
– Не позволю. Тори, я твой господин. Исполняй только мои приказы. А ты, – отец вцепился в мое запястье, – сядь и позволь мне увезти тебя подальше, чтобы защитить!
– Как ты мог так поступить?!
– За свои грехи я отвечу в Аду… Стой, Эксель!
Я спрыгнула с телеги и, запутавшись в подоле платья, рухнула на колени. Ткань затрещала. Царапая сухую почву и собирая под ногтями мелкие камешки, я поднялась и, яростно вскрикнув, принялась искать булавку, чтобы освободить разрез на платье.
– Бесполезно. Ты не успеешь. Его наверняка уже забрали.
– Отберу.
– Эксель, послушай отца…
– ХВАТИТ!
Ярость, так не свойственная его послушной доченьке, покоробила его. Он беспомощно протянул ко мне руку и, не ощутив отклика, уронил ее.
Совершенно опустошенный, он спрятал в ладонях лицо и задал последний вопрос на сегодняшнем уроке жизни:
– Твое решение проблемы?
Обучение окончено. Время войны с жизнью.
– Отныне доверять только себе.
* * *
Если бы перед Сантьяго предстали тысячи восставших трупов, он не был бы так напуган, как при виде меня. Не знаю, что привело его в больший ужас: всклокоченные волосы, запачканное платье (пока добиралась до селения, умудрилась упасть не меньше пяти раз) или мертвецки бледное и перекошенное лицо.
– Эксель, что стряслось? – Сантьяго поддержал меня за локоть, и я с благодарностью повисла на нем. – Руара сказала, что ты уехала с господином Сильва. В большой спешке.
Дыхание восстановить никак не удавалось. Я открывала рот, слюна стекала по подбородку, но мне не доставалось ни одного глотка воздуха. Таким темпом своим ходом до особняка точно не добраться.
– Сантьяго, – выдавила я, хватаясь за его плечи, чтобы не повалиться на землю. – Мне нужен Бахча.
– Бахча? Он оседлан, но что ты собираешься?.. – Сантьяго приложил ладонь к моему лбу. – Да тебя лихорадит!
О, это было мягко сказано! Я пылала, как поднимающаяся из недр земли лава. Разочарование душило меня крепкой удавкой, но ярость придавала сил.
Оттолкнувшись от Сантьяго, как от стены, я побрела к конюшне.
– Да что же это! Эксель, ты же не в ладах с лошадьми! Обожди, я найду Дакота.
«Нет времени», – прошептала я, приваливаясь к стене конюшни.
Внутри меня встретила душная полутьма и вытянутая морда солового дьявола.
– Ну, здравствуй, Бахча. – Я смотрела исподлобья на желтовато-золотистого жеребца, чувствуя, как меня охватывает знакомый с детства страх. – Скалишься? Снова? Почему только на меня? Ого, и уши прижал? Угрожаешь? Чем я не угодила вашей братии, а, Бахча?
Я принялась медленно подходить к жеребцу спереди. Конечно, правильно было бы приблизиться сбоку, но, к сожалению, не в моем случае. Если Бахча возжелает оттяпать кусочек от моей плоти, ему будет все равно, с какой стороны я к нему подойду.