Кашляя и отплевываясь, я рухнула на колени и поползла по разбросанной на полу влажной соломе. Руки беспорядочно шарили по деревянной поверхности, разум не желал подсказывать спасительные решения.
Совсем рядом послышалось фырканье. Из дыма показались копыта.
— Ты что тут делаешь?! — закричал на меня Дакот. — Сдохнуть решил?
Врезав ладонью по крупу жеребенка, отчего тот припустил к выходу, мальчишка одним рывком поднял меня на ноги. Мы впервые оказались лицом к лицу, стоя на полу, и оказалось, что я на целых полголовы выше Дакота. Он тоже это заметил и раздраженно чертыхнулся.
— Уходим, Мертвец!
Ноги не повиновались мне. Я зашлась в оглушительном кашле.
— От тебя одни проблемы, глупый Мертвец!
Дакот обнял меня за талию, и я тут же повисла на нем, обхватив коленями бока и цепляясь за его потную шею. Так он и вынес меня из пристройки — как дикую паникующую макаку.
— Что ж ты творишь-то, ребенок! — Руара прижала меня к себе. — Куда понесло тебя?!
— За другом увязался. — Сантьяго благодарно похлопал Дакота по плечу и с облегчением вытер пот со лба. — Приключений, видать, захотелось. Мальчишки — что с них взять.
— Сынка влияние. — Мужчина в фартуке ухватил Дакота за ухо и потянул вверх. Мальчик, взвизгнув, встал на цыпочки. — Да, шалопай?
— Ты его не кори, Рамиль, — попросила Руара. — Он у тебя молодец. Жеребенка вывел, приятеля на руках из огня вынес.
— Ох, и часто у вас тут пожары случаются? — Сеймур, отдуваясь, оттягивал воротник рубахи, чтоб хоть как-то охладить распаленное тело.
— Частенько. Засуха, будь она неладна. — Сантьяго с сожалением глянул на разваливающуюся на глазах пристройку. — Пусть догорает. Главное, что на конюшню не перекинется. Каменный заслон защищает.
— Засуха в Королевстве, благословенном Водой. — Рубежный торговец посмотрел на собственные руки и, чертыхнувшись, обтер их о брюки. — Расскажи кому за пределами Королевства — обсмеют.
— Нет, скажут, что согрешили. — Руара приподняла мою голову, удерживая за подбородок, и, достав из-за пазухи платок, принялась оттирать мои щеки от грязи. — Вот и не посылают нам Первосоздатели дождика.
— Глупости, женщина. — Сантьяго с досадой пнул ближайший спасенный мешок и сплюнул в траву. — Неужто мы хуже жителей Королевства Льва, к примеру? Или Весов? Или Водолея? За что нам такие напасти? — Мужчина осекся и смущенно потер затылок. — Прошу простить за упоминание Королевства Водолея. У них два года назад скончался правитель, так что жителям сейчас тоже несладко.
— К черту Водолея! — с чувством высказался Сеймур. — Мы не святые, чтобы заботиться о других.
Кто-то настойчиво потянул меня за рукав. Насупившийся Дакот, потирая ухо, безмолвно призывал меня следовать за собой.
— Погоди, Дакот. — Руара шлепнула его по тощему седалищу. — Дай ему передохнуть. Он сегодня всякого натерпелся. Да и мальчонке, наверное, уже домой пора. Хорошо бы еще лекарю показаться. — Повернувшись ко мне, женщина улыбнулась. — Понял, сынок? Обязательно сходи к лекарю. Где ты живешь, малыш? Дакот проводит тебя.
Я приняла это ответственное поручение с серьезным видом. Осмотревшись, чтобы сориентироваться, я указала на вершину холма.
— В особняке Сильва? — Сантьяго напрягся. — Ты сын прислуги?
— Для сына прислуги у него слишком добротная одежонка, — заметил Сеймур.
Все взгляды сконцентрировались на мне, теперь уже настороженно оценивая, словно увидели в первый раз.
— Рубашонка да штанишки от комплекта для верховой езды и явно не за медные хрипы куплены. Как минимум серебро. — Рамиль схватил Дакота за шиворот и, подняв в воздух, поставил рядом с собой — подальше от меня.
— Ребенок Сильва? — Лицо Сантьяго покрылось красными пятнами. — Сын Роберта? Эстер?
— Нет. — Руара схватила супруга за руку. Теперь ее взгляд выражал совершенно непонятный мне испуг. — Эстер светловолосый.
— Но у Сильва один сын. Тогда…
— Чертовы демоны бездны, — выругался Рамиль.
Голос Сантьяго понизился почти до шепота:
— Эк… Эксель?
Я встрепенулась, послушно реагируя на собственное имя.
— Это девчонка Роберта. — Рамиль снова чертыхнулся.
— Девчонка? — Дакот пялился на меня, вытаращив глаза — вот-вот выпадут из орбит и вприпрыжку покатятся по сухой траве.
«Почему они так на меня смотрят? У меня на лице грязь? Рубашка не заправлена? Я была не вежлива?»
Со стороны дороги донесся стук копыт и конское ржание.
— Если уж не везет, то до конца, — хмуро пробормотал Сантьяго.
Рядом с нами остановился гнедой жеребец. Наездник спрыгнул еще до полной остановки коня и направился прямиком ко мне. Кудри медового оттенка, что так удачно унаследовал Эстер, соперничали в красоте с самими лучами солнца. Ухоженная борода притихшим зверьком покоилась на груди. Торжественную степенность в каждом жесте не мог испортить ни слегка запыленный наряд — утратившая белизну рубашка с закатанными до локтя рукавами и не предназначенные для езды верхом брюки, а оттого и нещадно помятые (похоже, ринулся на поиски сразу, как вернулся), — ни заметная краснота на исчерченном морщинами лбу и щеках.