— Что ж тут удивительного? Представить себе не могу, что герцог Йоркский женится на простолюдинке.
— Не думаю, что отец ребенка — герцог Йоркский. Если бы это было так, она бы не обратилась ко мне. Я хорошо помню, что она тогда сказала: только возлюбленным короля позволено иметь внебрачных детей, которые потом становятся герцогами. Это, кстати, касается и возлюбленных герцога Йоркского.
— Вы думаете, фрейлина обманула герцога, заставив его поверить, что ребенок его?
— С помощью Северен и Арлингтона, да, я уверена в этом. На балу у короля мадам Северен подошла ко мне и потребовала, чтобы я забыла, кто такая Джейн Констейбл, — она утверждала, что девушку ввели в заблуждение и она вовсе не беременна. Я ей не поверила; я подумала, что Северен сама собирается достать для Джейн нужное ей средство. Хотя мне было жаль девушку, в тот момент у меня словно камень с души свалился, слава богу, подумала я, не придется этим заниматься.
Она на минуту умолкает и морщит лоб.
— Странно вот что: услугу, которую, как мне казалось тогда, мадам оказала Джейн, она в действительности оказала Генриетте Анне. И с такими ужасными последствиями.
Она печально качает головой.
— Если Арлингтон и Северен убедили герцога Йоркского в том, что Джейн Констейбл носит его ребенка, то, когда он родится, герцог признает его, и он унаследует его титул. Джейн и ее ребенок навсегда останутся у них в долгу. Что это такое, по-вашему, как не политический ход с целью приобретения большей власти?
Она вспоминает тревожный сон, в котором Арлингтон и Северен зловеще нависли над танцующими придворными.
— Они двигают людьми как пешками. Даже мы для них тоже пешки, хотя можно было бы подумать, что мы для них совсем мелюзга.
В голове у нее вертится какая-то мысль, но она никак не может ее припомнить, что-то очень важное. Что-то связанное с мадам Северен. Анна видит перед глазами первую встречу с ней: вот Северен прикладывает к глазам платочек, что-то блестит, а потом по щекам ее катятся слезы. И вдруг она понимает, что она видела. У нее дух захватывает — о, как дерзка эта женщина.
— Она нам солгала, — заявляет Анна.
— Кто?
— Мадам Северен. История, которую она рассказала про Генриетту Анну, от начала и до конца ложь.
— Ну, тут вы, кажется, перегибаете палку. Не забывайте, что принцесса действительно была отравлена.
Анна наклоняется к нему ближе.
— Но все остальное — ложь, — убежденно говорит она, сверкая глазами, — Все было совсем не так, как она нам рассказывала.
— Откуда вы знаете?
— Я вспомнила ее слезы. Приложила к глазам платочек — и только потом по щекам покатилось. Наверняка в носовом платке прятала маленький флакончик с водой. Она притворялась, что плакала.
— Вы уверены?
— Да-да, совершенно уверена, — горячо шепчет Анна, — Они пытаются направить нас по ложному следу. Я думаю, нельзя верить ни единому их слову. А это значит, я все-таки была права относительно мадам Северен: она постоянно лжет и очень опасна. Они хотят убедить нас в том, что в это дело замешан Ральф Монтегю, а может даже, что он и есть убийца.
Лицо Эдварда темнеет.
— Или знают о том, что Ральф Монтегю убийца.
— Не слишком ли быстро вы поверили в виновность этого джентльмена?
— Джентльмена? Он не заслуживает этого названия.
— Почему вам так хочется видеть в этом человеке все самое дурное?
— Да потому, что он негодяй с хорошими манерами, и больше ничего.
— Но это не значит, что он убийца.
— Как посланник, Монтегю принимал самое непосредственное участие во всех интригах при французском дворе. А уж таких отъявленных интриганов и головорезов, как там, на всем свете не сыщешь. То, что делается у нас в Уайтхолле, по сравнению с французами — детские шалости.
— По-вашему выходит, раз он был близок ко двору, значит, виноват? Послушайте, до сих пор я не услышала от вас ни одного убедительного против него аргумента.
— Вы же не даете мне слова сказать, — протестует он, — Да сколько угодно причин такому человеку, как Монтегю, быть замешанным в подобное дело. Ему вечно не хватает денег, и чтобы достать их, он не брезгует никакими средствами. Благодаря своей должности он хорошо знал принцессу. А некоторые поговаривают, что очень даже близко. Возможно, именно ему шевалье де Лоррен заплатил за то, чтобы он подсыпал ей в чашку яду.
— И с тех пор убивает всех, кто подозревает его в этом страшном преступлении?
— Именно так.
— Ваша логика слегка хромает. Моего отца убили больше года назад. А Монтегю всего несколько месяцев как вернулся из Франции.