— Американка… и такая миленькая… вас-то сюда каким ветром занесло? — сострил он. — Ха-ха-ха!
— Мистер Гудмен, — открыл наконец рот магистр, слегка дрожа, однако твердо глядя в глаза почетному гостю, — Прошу вас, позвольте мне выразить наши соболезнования по поводу трагической смерти вашего брата.
Дэвид Гудмен жизнерадостно захихикал.
— Да вы, наверное, шутите, — сказал он, обводя всех недоверчивым взглядом. — Вы что, серьезно хотите сказать, что искренне сожалеете о том, что он умер?
— Разумеется.
— Ну так вот, лорд Ливертон, лично я сказать то же самое не могу. Я четырнадцать с лишним лет не имел ничего общего с братом. С тех самых пор, как он украл у меня машину и увел невесту. Машину загнал в канаву, невесту сделал алкоголичкой, а потом еще попросил денег взаймы.
Он снова расхохотался, да так, словно ему в жизни еще не было так весело.
— Я явился сюда только затем, чтобы своими глазами увидеть, что этот мерзавец действительно умер.
Магистр с деканом одновременно раскрыли рты.
— Может, пора уже зайти в церковь? — ввернул Эндрю.
Церковь была набита битком: преподаватели постарше в первых рядах, младшие сзади, студенты вдоль стенок. Клер пробежала взглядом по знакомым лицам: Каролина Сатклифф, мистер Пилфорд, Элизабет Беннет, Робби Макинтош, Эшли Темплтон, Розамонда Мёрси, Нора Джилс. Даже Фиона Флэнниган здесь. «Возможно, как и Дэвид Гудмен, — подумала Клер, — она пришла убедиться, что Дерек действительно мертв». Порция Гастингс тоже присутствовала, она стояла в задних рядах рядом с каким-то темноволосым мужчиной примерно ее же возраста, который очень смахивал на работника Скотленд-Ярда. А вот и Ходди; они подошли друг к другу и уселись на два свободных стула в заднем ряду.
— Святые угодники! — промычал Ходди, увидев, как по центральному проходу к передним рядам пробирается Дэвид Гудмен.
— Это его брат, — прошептала Клер.
— А я уж было подумал, он сам восстал из мертвых.
— У меня тоже мороз по коже, когда я его увидела.
В этом они не были одиноки. Публика явно была шокирована явлением нового Дерека: по церкви прокатилась волна потрясенного шепота, который достиг крещендо и стих, лишь когда двойник покойного занял свое место. Но это его, похоже, нисколько не обеспокоило; усевшись в одиночестве на пустую переднюю скамью, он оживленно поглядывал по сторонам и жизнерадостно улыбался. Возможно, Дэвид был единственный живой родственник Дерека Гудмена. Или единственный, кто соизволил почтить присутствием его похороны.
Магистр вышел на кафедру, произнес несколько банальных фраз и предоставил слово декану. Декан призвал публику повторить вслед за ним молитву и, закончив, предоставил слово Эндрю. Тот взошел на подиум, сжимая в руках несколько карточек. «Смотрится мрачновато», — подумала Клер. Он подошел к микрофону, поправил его, глубоко вздохнул и прокашлялся.
— Что я могу сказать вам о Дереке Гудмене? — начал он наконец, оглядывая собравшихся, словно ожидая услышать от них ответ. — Первое, и самое главное, и это известно всем нам: он был выдающийся ученый. Докторскую диссертацию он написал, когда ему было всего двадцать пять лет, и никто не удивился, когда вслед за этим он опубликовал сразу две книги подряд: «Реформа и революция: корни британской демократии» и «Плаха: высшая мера наказания в Англии Тюдоров и Стюартов», тем самым доказав, что он блестящий историк и настоящий ученый. Обе книги получили широкое и горячее признание и поставили доктора Гудмена в ряд ведущих специалистов по истории Англии.
Эндрю сделал паузу и заглянул в свои карточки.
— Его статьи часто печатались в самых влиятельных научных журналах, таких как «Прошлое и настоящее» и «Английский исторический журнал»…
Эндрю замолчал. Он снова заглянул в свои карточки, еще раз прокашлялся и сморщил нос, однако продолжать не торопился. В зале возникло ощущение, что он не знает, что говорить дальше. «Возможно, — думала Клер, — Эндрю сейчас размышляет о том, сколько своих статей Дерек Гудмен написал сам. Или даже писал ли он сам свои книги».
— Доктор Гудмен был… — открыл рот Эндрю, но опять замолчал, — Дерек Гудмен… — попытался он еще раз, потом замолчал окончательно — просто стоял и, щурясь, озирался, оглядывая собравшихся.
— Нет, боюсь, у меня ничего не получится… — сказал наконец он и потер ладонью лоб. — Не просто не получится… в общем, я не хочу, вот и все. Сколько лет я подбирал за Дереком Гудменом грязь и, честно говоря, устал. Представляю, как посмеялся бы он, узнав, что я пою тут ему дифирамбы, в то время как он делал все, чтобы превратить мою жизнь в сплошной ад. Мою жизнь, а также жизнь каждого из вас.