Он снова замолчал и виновато посмотрел на сидящего в переднем ряду Дэвида Гудмена.
— Я искренне надеюсь, что лично вам, мистер Гудмен, не будет обидно или оскорбительно услышать, что, откровенно говоря, ваш брат был настоящей скотиной.
— Что вы, что вы, нисколько не обидно! — крикнул Дэвид Гудмен, сияя от радости.
— Понимаете, я боюсь, что окончание моей хвалебной речи будет выдержано примерно в том же ключе, — предостерег его Эндрю.
— Продолжайте, прошу вас, — весело попросил его Дэвид Гудмен.
— Я вижу, Дерека Гудмена не удостоили даже приличного поминального ужина, — заметил Ходди, когда они с Клер уже стояли в трапезной, где проходила гражданская панихида.
Люди собирались кучками, разговаривали, смеялись, выстраивались в очереди к буфетным стойкам. Окончание надгробного слова Эндрю было принято залом исключительно хорошо. В воздухе витал дух легкомысленного веселья, вещь редкая на похоронах. Похоже, у каждого было что рассказать про Дерека, каждый не прочь был вставить в прощальную речь и свое слово. После погребальной службы к Клер то и дело подходил то один, то другой, признаваясь, что в свое время ему тоже очень хотелось дать Дереку Гудмену по морде, и каждый от всей души благодарил ее за почин.
Клер бросила взгляд на Эндрю, который стоял рядом с Порцией Гастингс возле преподавательского стола.
— Не переживайте, — заметил Ходди, смекнув, куда обращено внимание Клер. — Она здесь со своим мужем.
Клер строго посмотрела на Ходди.
— С чего это вы взяли, что я переживаю?
— Да так… Просто я слышал, что прошлым вечером кое-кто кое с кем очень поздно работал в архивах.
— Да, боже мой, что это за место такое, где все сразу становится всем известно!
— Да я ничего, просто хотел предупредить, — хитро усмехнулся он.
— Если что знаете, держите при себе, договорились?
— Постараюсь, — ответил он, перехватывая бокал белого вина с подноса проходящего мимо официанта.
Клер огляделась. Мистер Пилфорд беседует с магистром; по улыбке библиотекаря она поняла, что магистр горячо уверяет его в том, что все книги, которые Дерек Гудмен не вернул в библиотеку, скоро будут благополучно возвращены. Роберт Макинтош сидит в студенческой части зала, видимо, с одной из двух своих подружек. Каролина Сатклифф украдкой накладывает себе на тарелку еще порцию десерта: диету, видно, решила послать к черту. Нора Джилс и Эшли Темплтон увлечены оживленной дискуссией, похоже, интимного свойства. Элизабет Беннет помогает какому-то пожилому джентльмену занять место за преподавательским столом. Она вспомнила: да-да, это тот самый человек, которого она видела здесь за обедом два дня назад.
— Кто это с доктором Беннет? — спросила она Ходди.
— Ее отец, профессор Рутерфорд. Беннет — фамилия ее мужа, — объяснил Ходди, — она оставила ее себе, хотя развелась с ним лет десять назад. Профессор когда-то преподавал у нас историю Древнего мира. Сейчас он на пенсии и большую часть времени проводит с семьей, в своем родовом имении в Бедфордшире.
— В родовом имении?
— Да, у них там громадный старинный дом. Ну знаете, такой монстр, который находится под охраной Национального треста[44]. Он — одиннадцатый… нет, кажется, двенадцатый герцог Кендальский.
У Клер шея сама вытянулась в сторону доктора Беннет и ее отца. Она еще не видела герцогов не на картинке, а живьем.
— Прямой потомок Якова Второго[45], — добавил Ходди.
— Что вы говорите? И что, когда он умрет, доктор Беннет станет герцогиней?
— Нет, титул наследуется только по мужской линии. Герцогом станет ее сын, Брендан. Отличный парень, хотя и немного хулиган… он ходит в школу при Оксфордском университете, — сказал Ходди, слегка поежившись.
Что это отец и дочь, можно было догадаться без труда: тот же высокий лоб, те же отчетливо выступающие скулы. Интересно, они хоть немножко похожи на Якова Второго? Если бы оба встали рядом с портретом короля, было бы заметно сходство? Интересно, что чувствует человек, если знает, что он — прямой потомок короля? Может, это его тяготит? Ведь правление Якова закончилось трагически. В1688 году он был свергнут, и бежал из страны, и всю оставшуюся жизнь прожил в изгнании во Франции.
И вдруг ее словно током ударило.
— Ходди! — воскликнула она, хватая его за руку, — Ведь Яков Второй был герцогом Йоркским!
— Ну и что?
Он смотрел на нее так невозмутимо, что ей захотелось вылить ему на голову свой бокал с вином.