Впрочем, такая женщина, как миссис Девлин, способна в любой момент осадить и поставить на место любого, кто этого заслуживает. От этой мысли ему становится немного не по себе. Монтегю знает, что как раз он этого заслуживает, у него за душой много всякого. И все-таки, непонятно почему, его непреодолимо влечет к ней. Что- то таится в ее глазах, и это «что-то» гораздо больше и глубже, чем просто ум. Не сразу в голову ему приходит ответ на эту загадку: как же, ведь эти глаза видели много человеческого страдания. Никогда прежде он не думал о том, что подобные вещи способны оставлять в лице человека явные следы, но теперь он это знает. Он помнит доктора Брискоу по Парижу; да, у нее те же глаза. Глубокие, проницательные, страстные. В таких глазах если утонешь, то не выплывешь больше никогда. Монтегю берет себя в руки и снова пытается напомнить себе, что Анна совсем не в его вкусе, но потом ему вдруг приходит в голову, уж не подустал ли он от женщин, которые в его вкусе?
Его бессвязные мысли прерываются, когда во дворе появляется чья-то одинокая фигура. Человек шагает сердито, совсем не замечая дождя, и даже издалека видно, как над ним поднимается столб пара.
— Что-то явно стряслось, — говорит Монтегю.
— Клиффорд? — спрашивает Арлингтон.
Монтегю кивает, и Арлингтон жестом указывает ему, что тот должен сделать.
— Встаньте там, за шторами, — прибавляет он вслух.
— Что вы с ним сделали? — пронзительно кричит Клиффорд.
— С кем это «с ним»? — спокойно спрашивает Арлингтон.
— С Осборном, конечно!
«Сэр Томас Клиффорд — человек довольно приятной наружности, — думает Монтегю, — лицо его хоть и краснеет, когда он вне себя от бешенства, но остается красивым».
Ему не впервой видеть лорда государственного казначея в гневе, это его обычный прием, когда он хочет добиться своего. Хотя члены королевского Тайного совета все как один считают, что Клиффорд не заслуживает милостей короля, он эти милости все равно получает, а поскольку это так, его длинные гневные тирады приходится выслушивать. Впрочем, тирада в устах человека, промокшего насквозь и в парике, который выглядит как дохлый выхухоль, похожа на монолог шута горохового.
Арлингтон выглядит искренне потрясенным.
— Я? Интересно, что я такое мог сделать с Осборном?
— Не морочьте мне голову, я вижу вас насквозь. Осборн с деньгами из Франции должен был быть здесь еще три дня назад, а я еще не получил от него ни единой весточки. Сколько вы ему заплатили, Арлингтон? Сколько вы ему заплатили за то, чтобы освободить его от королевского золота?
— Господи боже, друг мой, вы только успокойтесь.
На лице Арлингтона появляется выражение искренней озабоченности.
— Я понятия не имею, о чем вы тут говорите.
— Каслмейн и Северен и еще этот щенок Монмаут сегодня чуть не сломали мою дверь, они хотят знать, где их деньги. И почему это я не послал их сюда, чтобы вы им объяснили, где их деньги?
— Так вы говорите, что не знаете, где находится Осборн? И деньги тоже? Кажется, он живет на Друри-лейн. Вы туда посылали?
— Его не видели там с тех пор, как он три недели назад отправился во Францию.
— Я постараюсь с этим разобраться.
Сэр Томас пронзает его подозрительным взглядом.
— Если вы лжете, клянусь Господом, вы так легко от меня не отделаетесь, черт возьми. Вы прекрасно знаете, что я этого так не оставлю.
Он смотрит в темный угол комнаты, где прячется Монтегю.
— Это касается и вас, Монтегю, — кричит он, — я знаю, что вы там! Сам не раз стоял за этими шторами. Советую вам быть поосторожней, служить Арлингтону — значит в любой момент получить удар в спину, имейте это в виду.
И Клиффорд стремительно уходит, с лязгом захлопнув за собой дверь.
Монтегю появляется из своего укрытия.
— Вы и вправду не знаете, где Осборн?