Сначала было легко взвалить всю вину на Винса; в стиле Остин дать ему роль подлеца, а себя сделать целомудренной героиней, которая дома пришивала ленточки к своей шляпке или вязала чехлы для рулонов туалетной бумаги. Но где-то глубоко внутри Лора понимала, что это просто выдумка. Впервые узнав о его измене, она почувствовала, что распадается на мелкие кусочки. Пытаясь укрыться от неприятной реальности, она хотела попросить врача выписать ей антидепрессанты, но он настоял на том, чтобы она посетила психотерапевта, прежде чем просить назначить ей препараты.
Для Лоры это стало средством достижения цели. Она ни секунды не сомневалась в том, что заткнет за пояс полиэстерную мышку Памелу средних лет и добудет рецепт, но попала на прием к бойкой блондинке по имени Руди, которая заставила ее посмотреть в лицо весьма неприятным фактам. Она велела Лоре прислушаться к голосу в голове, который вещал обременительную правду и приводил тревожащие доводы. Руди называла это «вступать в контакт с внутренней лингвистикой» и твердила, что это должен быть «весьма приятный опыт» для Лоры. У Лоры для этого было другое название – «общение с феей Правды», а находила она это таким же приятным, как и прослушивание любимой пластинки с глубокой царапиной. Фея Правды была очень мнительной и обвиняла Лору в том, что она согнулась под давлением ожиданий родителей, и в том, что вышла замуж за Винса, чтобы не учиться в университете. По ее мнению, Лора просто боялась, что не потянет учебу в университете, боялась, став на ноги, упасть лицом в грязь. По правде говоря, фея Правды выбила ее из колеи. Но как только Лора добилась своего – получила рецепт на антидепрессант, – она перестала ее слушать.
Часы в вестибюле пробили час, и Лора принялась доставать продукты, чтобы приготовить обед. Она взбила яйца, добавила к ним сыр и недавно сорванную в саду зелень, вылила смесь на разогретую сковородку и стала наблюдать за тем, как она сначала пузырилась, а потом превратилась в золотистый омлет. На подносе лежала хрустящая белая льняная салфетка, серебряные нож и вилка и стоял стакан с напитком из бузины. У двери кабинета она поменялась с Энтони подносами: он передал ей поднос с остатками утреннего кофе. Печенье осталось нетронутым.
Глава 3
Юнис
Сорок лет назад… Май 1974 года
Она остановилась на фетровой шляпе кобальтового цвета. Однажды ее бабушка сказала ей, что можно обвинять гены в уродливости, образование – в невежестве, но оправдать отчаянную скуку нельзя ничем.
В школе было очень скучно. Юнис была девушкой умной, но неугомонной. Ей было слишком скучно на уроках, чтобы хорошо учиться. Ей хотелось волнений и не такой безжизненной жизни. Офис, в котором она работала, был скучным, трудились там скучные люди, и такой же была ее работа – бесконечное печатание и оформление документов. Родители называли эту работу респектабельной, но Юнис считала, что это просто синоним слова «скучная». Ее единственной отдушиной были книги и фильмы. Она читала так, словно ее жизнь зависела от этого.
Юнис как-то прочла объявление в «Леди»:
Состоявшийся издатель ищет помощника или помощницу. Прискорбная заработная плата, но нескучная работа!
Работа эта, естественно, предназначалась для нее, и она подала заявление в тот же день.
Собеседование было назначено на 12:15, и она решила выйти намного раньше, так что могла позволить себе не спеша пройти остаток пути, впитывая в себя звуки города, чтобы дать пищу будущим воспоминаниям. На улицах толпились люди, и Юнис продвигалась сквозь однородный поток человечества, периодически врезаясь в фигуру, которая по какой-то причине выплывала на поверхность этого потока. Она поприветствовала кивком что-то насвистывающего официанта, который подметал тротуар возле ресторана «Swish Fish», затем шагнула в сторону, чтобы избежать неприятного столкновения с полной потной туристкой, слишком занятой изучением карты города, чтобы обращать внимание на то, куда она идет. Юнис заметила высокого мужчину, который ждал кого-то на углу Рассел-стрит, и улыбнулась ему, потому что он выглядел хорошо, но явно был взволнован. Когда она проходила мимо него, от ее взгляда ничего не ускользнуло. Он был хорошо сложен, у него были голубые глаза и осанка достойного человека. Он нервно поглядывал на наручные часы, его взгляд бегал вверх-вниз по улице. Он явно ждал кого-то, и этот кто-то опаздывал. Юнис могла не торопиться: было только 11:55. Она пошла дальше. Ее мысли переключились на предстоящее собеседование и собеседника. Она надеялась, что он будет похож на мужчину, который ждал кого-то на углу. А может, это будет женщина – тонкая, колючая, как развернутая скрепка, с черными, коротко остриженными волосами и красной помадой на губах. Дойдя до зеленой двери на Блумсбери-стрит – этот адрес ей назвали, – она не обратила внимания на собравшуюся на противоположной стороне улицы толпу и отдаленный звук сирены.