— А Кульчины что же? — спросил Костя.
— Да, забыл сказать, род Кульчиных, похоже, полностью уничтожили. Из них никто не выжил. Дед Василий пытался хоть кого-то разыскать, но безуспешно. Возможно, что кто-то из них и спасся, но взял другую фамилию. Такое в те времена было делом обычным.
Дмитрий задумчиво потёр подбородок.
— Как старик умудрился всё это так хорошо запомнить, ему ведь тогда самое большее семь лет было?
— Это как раз таки неудивительно. Дети кочевников взрослеют рано, и, когда наша детвора ещё играет в машинки или солдатиков, их сверстники в стойбищах уже выполняют работу взрослых оленеводов или помогают вести хозяйство в чуме и шить одежду из шкур. Этому удивлялись многие исследователи Севера и много писали об этом. Дед Василий твёрдо уверен, что священные нарты его рода и их соседей находятся где-то недалеко от Пилтора.
— Хорошо, — кивнул Дмитрий, — с этим всё ясно, теперь давай с картами разбираться. Где этот медведь находится и сколько туда идти?
Сергей достал из папки склеенную из спутниковых снимков карту и разложил её на столе.
— Тут тоже всё интересно. Сначала я пытался найти на карте место, которое здесь изображено, — он ткнул пальцем в фотоколлаж. — Но из этого ничего не выходило. Потом я внимательно перечитал то, что мне рассказал дед Василий, и задался вопросом: зачем нужно было поливать кровью подножие главного сядая и складывать там четыре знака? Я был на том священном месте. Оно называется Анджесом. Найти перевод названия я, кстати, так и не смог. Предполагаю, что название это очень древнее. Я пересмотрел фотографии, которые там делал, и вспомнил, что главный большой идол стоит на насыпном холме из глины. К подножию сядая складывали подношения в виде монет, наконечников стрел и копий, украшения и прочее. Сверху подношение присыпалось землёй, и поэтому у подножия всегда свежая земля, и, что самое важное, там везде сплошная чистая глина! То есть главы четырёх родов должны были смочить глину кровью жертвенного оленя и сложить вместе четыре знака. В отпечатке они бы и увидели карту, где находится каменный медведь, пьющий воду. Судя по названию, это каменная гора на берегу реки или озера. Тогда я с помощью новой компьютерной программы перевернул карту, загрузил её и получил в одном месте совпадение с современными спутниковыми снимками на семьдесят семь процентов. Это в ста двадцати километрах от Пилтора. Ну а что касается лап и пасти хозяина леса, это уже на месте нужно разбираться. По всей видимости, это какой-то секрет, чтобы открыть вход в пещеру. Вот так.
— Мощно, что тут скажешь… — развёл руками Костя. — Только вот я думаю, кто в те времена мог изготовить такую мудрёную карту и ещё отлить её в железе? Что за чудо-мастера такие?
— Резонный вопрос… — поддержал Дмитрий.
— Это они могли запросто сделать. Ханты с древних времён умели работать с металлами, и я вам сто раз показывал бронзовые и железные предметы, изготовленные ими. Только вы, наверное, забыли. А в хозяйстве четырёх таких зажиточных оленеводов уж точно были в помощниках хорошие мастера железных дел. А может, и сами шаманы Куйбин с Кульчиным сделали. Кто их знает… Для кочевников составить карту места, где они хоть раз побывали, дело несложное. Так что тут всё объяснимо.
Костя кивнул.
— Ладно, убедил. Давай теперь конкретно по маршруту.
Сергей отодвинул в сторону спутниковые снимки и показал на топографической карте извилистую, нарисованную карандашом линию, идущую от посёлка вдоль какой-то узкой реки.
— Здесь это выглядит так. А вот наш маршрут на спутнике.
На спутниковой карте жёлтым маркером был подробно обозначен маршрут, который заканчивался обведёнными кружком тёмными пятнами.
— Вот весь наш путь. Сто двадцать пять километров. До этих мест, — Сергей показал карандашом на точку во второй половине маршрута, — будем идти легко и любоваться красотами Полярного Урала. Сначала чуть больше восьмидесяти километров вдоль реки Ногорвош, название которой переводится как кедровый ручей, а потом уходим от реки влево по высохшему руслу впадающего в реку ручья. И тут начинается весь набор: труднопроходимый лес, буреломы, камни и ущелья. И через сорок километров таких прелестей мы окажемся у горы в виде пьющего воду медведя. Пойдём мы с проводником, который хорошо знает те места. Дед Василий с ним договорился и уже по-своему там как-то с ним рассчитался. Зовут его Семён. Когда-то его дед много лет прятался от милиции в тех местах, а Семён потихоньку носил ему припасы. Печальная история, как-нибудь потом расскажу. Изба того беглеца находилась в десятке километров от медведя-горы. Правда, Семён называет её Росомаха. Говорит, она и в самом деле похожа на наклонившуюся к воде росомаху. Но уверяет, что никаких пещер там нет. Куйбин хорошо знал того деда и именно от него и узнал о горе. Когда-то давно Немдаевич сам хотел найти священные нарты и потихоньку расспрашивал местных о похожих на медведя горах. Когда дед Семёна рассказал ему о Росомахе, Куйбин решил отправиться туда сам, но, как только собрался, его сын сломал ногу на охоте, а дочь подхватила воспаление лёгких. Куйбин счёл это предупреждением, что не стоит идти туда одному, и не только сам отказался от этой затеи, но и детям накрепко запретил. Ведь отец ему строго наказывал, что они должны отправиться туда только вместе с главами остальных трёх семейств.