– Братья мои, я так рад увидеться с вами снова. Столько времени мы провели в этом ужасном заточении?
– Я надеюсь, достаточно долго, чтобы ты смог забыть свою пагубную привычку, – строго сказал Хафра.
Манкаура взмахнул руками и попытался перекинуть ногу через край саркофага, чтобы выбраться, но рука его дрогнула, нога зацепилась за стенку, и он с грохотом вывалился на гранитный пол.
– Священные воды Дуата, – зычно воскликнул Хафра. – Менкаура, да ты пьян?
– Нет, – протянул Менкаура, поднимаясь. – Как я мог, ведь я был там.
Он поднял палец вверх, но его заплетающийся язык явно говорил, что молодой фараон лжет.
– Ты неисправим! – поддержал негодование среднего брата Хуфу.
– Может, прекратите ругать меня, и мы займемся делом? Отец уже заждался нашего возвращения. Эти мерзкие людишки ответят за все, что они сделали, – стараясь придать своему мягкому голосу строгости, сказал Менкаура, но сразу испортил эффект тем, что громко икнул. – Кстати, а кому мы обязаны нашим освобождением?
Он обратил свой мутный взор на мальчишку, все это время молча топтавшегося у порога в стороне. Все трое обернулись на Фаруха и вопросительно посмотрели, ожидая ответа. Только сейчас мальчик понял, что так и не представился. Он опустился на одно колено, думая, что так будет более торжественно, и положил руку на плечо.
– Я Фарух, великие правители, и для меня большая честь служить таким великим царям, прославившим свою страну.
Менкаура оценивающе осмотрел мальчика, скривился в презрении и обратился к братьям:
– А вы уверены, что он подойдет? – спросил он с явным сомнением.
– Да. На первое время он будет хорошим вариантом, – ответил Хуфу.
– Отцу это может не понравиться.
– У нас нет другого выбора. Отец поймет, – вмешался Хафра. – Пора, время не ждет.
Но грандиозные планы по спасению неведомого Фаруху отца были отложены с восходом солнца. Когда они выбрались из пирамиды, горизонт уже окрасился в ярко-красные цвета, и солнце начало свое восхождение по небосклону.
– Опоздали! – сердито воскликнул Хуфу и обернулся на младшего брата. – Кто-то слишком долго выплывал!
Менкаура изобразил на лице притворное раскаяние и протянул:
– Ну и что мы будем делать?
– Ждать! – строго окинув взглядом братьев, ответил Хофру. – Один день ничто по сравнению с тысячелетиями, что отец томится в заточении. Ур Маа заперт, и теперь мы свободны в своих действиях.
Они присмотрели себе небольшой камень, лежавший рядом с пирамидой Хуфу, и, заняв каждый свое место, сели в ожидании.
– А как случилось, что вы оказались запертыми в пирамиде? – задал интересующий его вопрос Фарух.
Хуфу строго посмотрел на мальчишку. Не зная, стоит ли вообще ему о чем-то рассказывать, но решив, что знание ситуации может помочь их юному спасителю в дальнейшем, рассказал историю о том, как вероломные рабы под предводительством одного из верховных жрецов Гелиополя, желая заполучить власть над священными землями, заточили их в темницу без каких-либо объяснений, вероломно, под покровом ночи.
Когда солнце встало, охранники плато были поражены открывшейся картиной. Трое мужчин, одетые как фараоны Древнего царства, сидели в компании грязного мальчишки и с выражением скуки на лицах поверхностно изучали бескрайние просторы пустыни. Эта картина была похожа на постановку старинного спектакля, не хватало только зрителей.
Уже ближе к полудню они все же дождались свою публику. Но теперь не хватало одного из них. Менкаура весело оглядывался по сторонам в поисках того, что может его развеселить или хотя бы отвлечь, а затем незаметно ускользнул из-под опеки строгих братьев. Он безумно хотел утолить жажду, а сделать мог это, только раздобыв чего-нибудь горячительного, на поиски которого и отправился.
Глава 5
«Тот, кто не видел Каира, не знает величия ислама. Это столица вселенной, сад мира, человеческий муравейник, царский трон; это город, украшенный замками и дворцами, полный обителей, дервишей и училищ, освещенный светочами науки» (Ибн Халь-дун)
Едва шасси коснулись посадочной полосы, Саша облегченно выдохнула. Она вновь обрела связь с землей, и хорошее настроение ее мигом вернулось. Девушка начала радостно щебетать и с легкостью раздаривать экипажу очаровательные улыбки.
– Наконец-то! – вскакивая с места, воскликнула она, когда самолет остановился и стюардесса пригласила их к выходу.
Митя посмотрел на сестру и покачал головой. Весь полет девушка то и дело вздрагивала и кричала, стоило самолету хоть немного покачнуться, чем очень вымотала весь экипаж. Даже первый пилот лично выходил в салон, чтобы успокоить перепуганную пассажирку.