— И не могла разрешить, зачарованная, — маг сложил руки на груди. — Вот она, благодарность.
— Тронешь мою сестру…, — рычал Скай.
— Так, — махнув рукой Стефан призвал всех замолчать. — Не теперь. Дарион, что ты здесь делаешь? Надеюсь, дознаватель и стража живы?
— Живы и здоровы. А в остальном… Вижу, что вы и без меня справились. Малыш Скай отлично скрывал свой дар. Это же его схема была, я догадался по фрагментам. И что же вы сотворили с моими землями? Вам Фолганда мало? — его немного перекосило, что должно быть означало саркастическую улыбку.
— О какой схеме он говорит? — Ри изумлённо смотрела на брата.
Вельда взглядом задала тот же вопрос мужу, но Стефан пока лишь сдержано улыбался.
— Ты сам заставил меня читать книгу перед порталом, — возмутился Скайгард. — Вот, теперь любуйся! Кукловод убил часть людей, заразил. Земли умирают. Остальные неосознанные дикари, пьющие кровь.
Отвернувшись, Дарион скользил взглядом по горизонту, осматривал пространство на сколько хватало глаз. Потом закрыл глаза, вслушиваясь в себя. Как у создателя мира, у него, вероятно, существовали свои способы узнать о состоянии земель, просмотреть события прошедших лет. Хмурился и качал головой. Давно он не посещал своих созданий.
— Земли и раньше не были приятным местом, а теперь…, — повернулся к Скаю. — Неужели ты был прав? И что с существами? Я создал им так много для жизни, но ни один не стал похожим на человека, большинство безликими куклами сидели в домах, не поймёшь живой ли, мёртвый ли.
— Они живые, мыслящие, некоторые даже слишком, — усмехнулся Стефан. — Предполагаю, что опыты с кровью Фолгандов пробудили в них искру жизни. Ты — создатель, попытайся полюбить их. Думаю, всё поправимо. Даже Кукловод не успел захватить земли полностью.
— Работы много, да, — взгляд Люция посветлел, словно в позднюю осень ворвалось неожиданно тёплое солнце.
Ничего не сказав, он направился в сторону столбов, а Фолганды поспешили следом.
— Там жители ближайшего поселения, — предупредил Скай. — И они настроены принести кого-нибудь в жертву.
— Не беспокойтесь, — не оборачиваясь ответил Дарион. — Здесь есть только одна вероятная жертва.
Он уверенно двигался вперёд, расправив плечи, высоко подняв голову. Люций шествовал по своим землям, как бог-создатель, белые островки кристаллов таяли под ногами мага, и нежные зелёные ростки травы пробивались сквозь подтаявшую землю, казалось, само небо обретало цвет.
Фолганды шли позади Дариона Люция простыми наблюдателями за чудом. Стефана терзали противоречивые мысли. Похоже, что Люций сбежал из их мира, чтобы помочь, а теперь играл роль, притворяясь безразличным и насмешливым. Он снял чары Ская с девочек и Вельды, освободил их. Признал правоту Ская.
С другой стороны, как Стефан и говорил сыну, Дарион был преступником, убийцей, которого следовало наказать в землях Фолганда. Придётся принимать окончательное решение, как поступить с магом из Хриллингура.
59
И вновь они увидели столбы с изуродованными, на время онемевшими, палачами Хриллингура. Дарион прошёл мимо них, как через строй, потемнев лицом, всё внимание направил на собственные создания, замершие в различных позах у ритуального камня.
— Надо запомнить, — острый, насмешливый взгляд коснулся Ская. — На случай, если сильно будут надоедать.
Он шутил, отрывисто смеялся, но весёлость его была такой отчаянной и неживой, что Фолгандам сделалось неудобно, словно случайно они подсмотрели как кто-то посторонний корчится от душевной боли, теряя человеческий облик. Напряженное тело Люция постоянно ожидало удара в спину, но Фолганды спокойно смотрели на того, кто затеял историю с книгой, Мальтусом и похищением, стал источников новых суровых испытаний для них.
Люций и сам понимал, что стал убийцей. Когда-то его это не заботило, а теперь…Он не находил объяснений, что изменилось, но внезапно маг увидел, каким могло стать его будущее не затей он мести и поисков Великой сделки с Древом. Сейчас это показалось мелким и неважным.
Глядя на Фолгандов, стоявших вместе, обменивающихся поддерживающими взглядами, он затосковал о несбыточном. Единые, любящие, сильные не стихиями, а доверием и своим счастьем. Даже теперь, в час испытаний, семья светилась внутренним покоем от присутствия друг друга. Они рядом и живы, значит смогут встретить любую беду лицом к лицу, смогут противостоять. А ведь он мог бы встретить Маргариту при других обстоятельствах. И может быть…
Не желая больше терзать себя, Дарион приступил к исполнению задуманного. Смотреть на изуверов из Хриллингура было неприятно, а вначале он упивался их страданиями, снова и снова переживая собственные. Ему нравилось наказание, что он придумал для стариков, потерявших человечность задолго до исполнения приговора. Они сломали жизнь мальчику Дариону и сотням других магов, а он дал им вечную жизнь, полную тем, что они так любили. Просто поменял кое-что местами. Идеальная казнь, достойная восхищения. Почему же так жжёт внутри? Дарион ощутил во рту мерзкий привкус. Его тошнило, но не от вида изувеченных тел. Он мельком взглянул в матовую гладь огромного зеркала и отшатнулся. Собственные преступления предстали такими яркими образами, что мучительно сжалось сердце. На мгновенье он даже увидел, как Мальтус избивает хрупкого юношу в тёмном подвале, а он сам душит и сажает на цепь. Образы обрушились вместе с эмоциями Скайгарда, усиленные чувствами всех других Фолгандов — отца видевшего истязания сына через узы крови, матери при виде цепи и ошейника, сестры от разлуки с любимым братом и тревоги за него, даже чистые невинные мысли Фрейи. Когда-то ему не было дела до страданий Ская, который должен был стать лишь орудием в деле. Люций стоял пронзённый чужими-своими чувствами. Как случилось, что открытый добрый мальчик из Хриллингура, стал похож на своих палачей?