В последующие недели Джамиль полностью восстановил привычную в Ноезере жизнь. Пять дней из семи посвящались строгой красоте математики. Остальные были отданы друзьям.
Они по-прежнему играли в квантбол, и команда Маргит всякий раз побеждала. Впрочем, в шестой игре команде Джамиля удалось забить гол. Они проиграли всего только один — три.
Каждую ночь Джамиль терзался вопросом. А чем, собственно, он
обязан Маргит? Вечной верностью, вечным молчанием, вечным повиновением? Она не потребовала от него клятвы. Она вообще не требовала никаких обещаний. Однако он понимал: Маргит верит в то, что он исполнит ее желания. Так какое же было у него право поступить иначе?
Через восемь недель после проведенной с Маргит ночи Джамиль оказался с глазу на глаз с Пенни в одной из комнат Джореси. Они беседовали о прошлых днях. Речь шла о Чусоке.
Джамиль отметил:
— Маргит потеряла очень близкого человека.
Деловито кивнув, Пенни свернулась поуютнее на кушетке, приготовившись воспринять каждое слово.
— Но не так, как мы потеряли Чусока. Не так, как ты думаешь.
Джамиль пробовал и на других. Уверенность его прибывала и
убывала. Он заглянул в прежний мир, но не мог измерить глубины, присущие его обитателям. Что, если Маргит увидит в его поступке худшее, чем предательство — новое мучение, новое насилие?
Однако он не мог оставаться в покое, позволяя ей терпеть эту неотступную муку.
Сложнее всего было с Езкиелем. Перед разговором с ним Джамиль провел бессонную и полную терзаний ночь, не зная, не станет ли он губителем душ, воплощением всего того, с чем, по ее мнению, боролась Маргит.
Езкиель не сдерживал слез, только он не был ребенком. Он прожил дольше, чем Джамиль, и в душе его было больше стали, чем у всех остальных.
— Я догадывался об этом. Я догадывался о том, что в ее жизни были скверные времена. Но так и не посмел спросить ее об этом.
Три доли вероятности соединились, слились в площадку, превратившуюся в столб света.
Арбитр отметил:
— Пятьдесят пять и девять десятых.
Это был самый впечатляющий гол Маргит.
С радостным криком Езкиель бросился к ней. Обхватив ее руками, он забросил Маргит к себе на плечо, а она смеялась. Потом подошел Джамиль, и они соорудили из скрещенных рук подобие трона. Нахмурившись, она сказала:
— Тебе радоваться нечему, ты же из проигравшей команды.
С приветственными криками их окружили остальные игроки, и все направились вниз, к реке. Нервно оглядевшись, Маргит спросила:
— Что это? Мы же еще не завершили матч?
Пенни сказала:
— Сегодня мы решили закончить игру пораньше. Считай это приглашением. Мы хотим, чтобы ты поговорила с нами. Мы хотим узнать все о твоей жизни.
Сдержанность Маргит начала рушиться. Она стиснула плечо Джамиля. Тот шепнул:
— Скажи только слово, и мы опустим тебя на землю.
Маргит не стала шептать; жалким голосом она выкрикнула:
— Что вам еще нужно от меня? Я выиграла для вас этот матч! Чего еще вам от меня нужно?
Джамиль помертвел. Остановившись, он приготовился к тому, чтобы спустить ее на землю, приготовился отступить, но Езкиель остановил его руку.
Обращаясь к Маргит, Езкиель сказал:
— Мы хотим охранять твои границы. Мы хотим быть рядом с тобой.
Кристи добавила:
— Мы не можем испытать пережитое тобой, но мы хотим понять тебя. Настолько, насколько сумеем.
Заговорила Джореси, потом Йанн, Наркиза, Мария, Халида. Плачущая Маргит смортела на них в смятении.
Джамиль сгорал от стыда. Он похитил ее, он унизил ее. Теперь она оставит Ноезер, убежит в новое изгнание, еще более одинокое, чем прежде.
Когда высказались все, воцарилось молчание. Маргит трясло на своем троне.
Джамиль уставился в землю. Он не мог уже поправить сделанное:
— Теперь ты знаешь наши желания. Не сообщишь ли нам свои?
— Отпустите меня.
Джамиль и Езкиель повиновались.
Маргит оглядела своих напарников и противников… Своих детей, собственное творение, своих будущих друзей.
И сказала:
— Я хочу спуститься с вами к реке. Мне семь тысяч лет, и я еще не научилась плавать.
Greg Egan, "Border Guards", 1999 г.
Журнал "Если", № 7, 2001.
Перевел с английского Юрий СОКОЛОВ
Первая публикация в журнале "Interzone", #148 October 1999[3]