Бросив на Юлю виноватый взгляд, Антон замолчал, снова уткнувшись в дорогу. Юля смотрела на него, замерев от неожиданного счастья, а потом вдруг согласно кивнула головой.
— И ты меня прости. Мы всегда были вместе, и я не собираюсь тебя бросать.
Оторвав ненадолго руку от руля, Антон нежно погладил Юлю по растрёпанным волосам, приглаживая торчащие в разные стороны пряди.
— У нас всё получится. Верь в удачу.
— Я постараюсь. И да, я выйду за тебя, — неожиданно добавила она. — В любой день. Когда захочешь!
Их глаза встретились, а их улыбки были так похожи. В тот миг им казалось, что они сильнее всех, а любые препятствия преодолимы.
3. Непростое решение
— Он не стал даже говорить с нами, — Юлю колотило от возмущения. — Почему? Ведь это тот, к кому всегда ездил Михаил!
— Он испугался. Решил, что мы из полиции. Вероятно, Михаил не успел его предупредить насчёт нас. Боюсь, этот хмырь и Костю ни разу в глаза не видал. Его не переубедить. Надо думать, как быть дальше.
Перед внутренним взором Юли всё ещё стоял хмурый небритый мужчина лет пятидесяти в чёрной кожаной куртке, отказавшийся брать у них хоть что-то. «Я вас не знаю. Валите!» — вот и всё, что они услышали от скупщика исторических ценностей, когда попытались показать ему артефакты.
— Есть другой вариант, но он сложный, — Антон тяжело вздохнул. — Деньги нам непременно нужны, а, значит, придётся продать содержимое пакета хоть кому-то. Есть ещё один скупщик, чьи контакты мне оставил Михаил, но этот человек живёт в Соединённых Штатах. Его зовут Кейт Дуглас. Как я понял, он в сговоре с местной полицией, поэтому не будет выкобениваться, и сделка состоится. Нам просто надо добраться до аэропорта, купить билеты и… О чёрт! — Антон хлопнул себя по лбу. — Не выйдет. Мы не оформим визу так скоро, но даже не это главное! Артефакты изымут в аэропорту. Нас не пропустят на борт вот с этим, — Антон ткнул пальцем в пакет. — Хуже того, кто-нибудь может «стукнуть» охотникам, и тогда нас изловят на месте.
— Ты говорил, у Михаила есть счёт в банке, и ты — наследник счёта?
— Да, но на том счету почти не осталось средств, так дед Слава сказал. Что-то успел скопить и я сам, но этого недостаточно. Таким образом, мы сможем только снова прозябать в глуши, а я хочу, чтобы у нас была нормальная жизнь! И дед Слава хотел того же. Он мечтал о том, что мы сможем жить свободно.
— Тогда давай устроимся на работу. Это ведь можно сделать?
— Да, но учитывая полное отсутствие опыта, вряд ли нас встретят с распростёртыми объятиями даже в качестве мойщиков мусорокамер. Кроме того, первое же обращение в поликлинику за больничным листом, первый анализ крови — и мы раскрыты. А что будет, если решим завести ребёнка? Думаешь, в большом городе, будучи официально трудоустроенной и прописанной по конкретному адресу, тебе удастся родить тайно и спрятать ребёнка от всех? А с несколькими миллионами в кармане можно преспокойно жить в уединённом месте, выстроив себе дом, нанять акушерку, гувернантку, даже личного врача и купить их молчание. Прости, что так разочаровываю тебя, но жить, как все, у нас не выйдет.
— А если спрятать обереги? — тихо прошептала Юля. — Или продать вместе с остальными артефактами?
Антон пристально взглянул на неё.
— То есть, избавиться от них насовсем?
Юля кивнула.
— Да, можно, — совершенно серьёзно сказал Антон. — Если скажешь выбросить их, спрятать или продать, я так и поступлю. Нас никто за это не осудит. От нашей общины всё равно ничего не осталось. Мы скроемся на пару-тройку месяцев в любом из брошенных домов, коих в каждой Богом забытой деревне полно, а потом, когда наша память полностью сотрётся, арендуем небольшую квартиру в маленьком городке, устроимся на работу и станем обычными среднестатистическими землянами. Память о прежнем мире исчезнет навсегда, как и о прочих мирах, уже поглощённых этой планетой. Это самый лёгкий выход!
Юля вздрогнула, а потом вдруг произнесла твёрдо, уже не колеблясь.
— Нет, я не хочу, чтобы память исчезла! Летим в Штаты, продадим Кейту Дугласу артефакты, а остаток жизни посвятим поискам Врат. Ты прав: лучше умереть, оставаясь собой и пытаясь найти выход, чем просто раствориться в толпе на чужой планете.
— Но как добраться до Штатов? — Антон пожал плечами. — Без визы и с артефактами в сумке нам не попасть туда.
— Пакет не тяжёлый. Главное, быть осторожными и не уронить ценные вещи в Берингов пролив, — задумчиво произнесла Юля.
— Ты о чём? — удивился Антон.
— Нам придётся пролететь многие километры над сушей, но всего восемьдесят шесть над водой, если проложить маршрут над Беринговым проливом, а не над Атлантикой. Если устанем, опустимся на воду и отдохнём. Путешествие в одну сторону займёт полтора месяца, поскольку больше двухсот километров в день нам не одолеть с учётом отдыха и кормёжки.
— Я всё ещё не понимаю, — окончательно растерялся Антон.
Юля хитро заулыбалась.
— Эх, ты! Сам сказал: мы можем стать кем угодно, если пожелаем. Одной силой воли, одним намерением! Нам надо преодолеть большую водную преграду и при этом нести некоторый груз. Значит, придётся превратиться в крупных водоплавающих птиц. Выбор очевиден: лебедь-трубач. Находясь в телах лебедей, мы без труда удержим пакет с артефактами и не утонем сами, случись нам утомиться в пути и сесть на воду. Никто не удивится присутствию лебедей в небе над Северной Америкой. Насколько помню, из рассказов деда Славы и тёти Марии: лебеди там водятся. Они — редкий вид, находящийся под защитой. Они путешествуют стаей или парами. Мы не вызовем подозрений, и нас никто не посмеет тронуть.
— Ты готова так рискнуть? — поразился Антон. — А что если спустя шесть месяцев мы оба или кто-то один из нас навсегда станет птицей?
— Лебеди красивые, — улыбнулась Юля. — И верные. Они создают пару на всю жизнь. Про это дед Слава тоже говорил. Я буду счастлива остаться лебедем с тобой до конца дней. Кроме того, ведь нас не обязательно постигнет необратимое превращение. У нас есть шансы избежать этой участи. Нам всего лишь надо доставить пакет в Штаты, получить деньги и вернуться обратно. Обратно можно и на самолёте.
— Нет, не выйдет, — покачал головой Антон. — Нам заплатят наличными, а с несколькими миллионами баксов в рюкзаке ты точно не улетишь из Штатов самолётом. Кроме того, отсутствие въездного штампа и визы в загранпаспорте вызовет подозрения. Нас непременно задержат в аэропорту и станут допрашивать, чтобы узнать, как мы попали в страну. Обратный путь нам тоже придётся проделать в телах птиц.
— Значит, сложим деньги в непромокаемый пакет, вернёмся в Россию и больше никогда превращаться не станем. Ведь пара трансформаций — это не страшно?
Антон не мог ей ответить, потому что сам не знал… Он долго задумчиво смотрел на Юлю, а потом привлёк её к себе и нежно прикоснулся к её губам.
— Если не боишься ты, то и я не испугаюсь. Останусь рядом в облике человека или птицы, но никогда тебя не покину.
4. Скупщик артефактов
В детстве ей часто снилось, как она расправляет крылья, взмывая ввысь. Юля точно помнила: в тех снах она видела белоснежное оперение у себя и ещё кого-то, кто являлся самым близким и родным для неё. Сны оказались вещими. Сейчас она летела по небу, опьянённо дыша ветром, топорщившим перья, щекотавшим кожу. Страх пропал. В облике птицы она стала намного смелее. Юля крепко держала в клюве то, от чего зависело их с Антоном будущее.
— Одежда тоже меняется вместе с телом, — успокаивал Антон Юлю перед трансформацией. — Дед Слава так сказал. Все надетые вещи — будь то одежда, часы, кольца или амулеты — становятся перьями, чешуёй, панцирем или шерстью. Таким образом, когда возвращаешь свой настоящий облик, всё твоё остаётся при тебе. Это удобно.