— Ты понимаешь, что мог нас всех угробить, демонов экспериментатор?! — Дарион просто кипел от возмущения, когда они пришли на место.
— Когда ты успокоишься и будешь готов выслушать, я отвечу на все твои вопросы, — тихо произнёс Эш, глядя на брата.
Дар глубоко вздохнул и постарался унять бушующий ураган внутри. Спустя пару минут, он уже намного спокойнее сказал:
— Рассказывай, с чего ты решил выкинуть подобное? Ведь явно не из эгоистичного желания, быстрее наладить связь с Элиной. Так зачем ты всех нас так подставил?
— Тогда за обедом, я понял одну вещь, — Эш вздохнул, — Элина не рассказала о том, что плохо видит потоки, поскольку и сама не поняла проблемы. Понимаешь? Ей очень трудно осознать, что является нормой в магии, а о чём надо рассказать.
— И это был повод отправить её за Грань? — Дарион изумлённо хлопал глазами, размышляя, а не сошёл ли брат с ума.
— Необходимо было что-то срочно менять, ведь Элька скоро поедет в академию, — раздражённо пробурчал Эштиар. — Кому-то из нас нужно было наладить с ней связь, чтобы понимать, если речь идёт о проблемах связанных с блоком!
— И почему ты выбрал на эту роль себя? — вкрадчиво поинтересовался Дар.
— Можно подумать, ты сам этого не понимаешь! — воскликнул Эш. — У меня очень мало Силы, потому долго держать путь открытым, мог только ты. Так что выбор, кому рисковать своей шкурой, я сделал за нас двоих. Уж извини.
— Троих! Я бы даже сказал четверых, — Дарион внимательно посмотрел на брата. — Ты ведь понимаешь, что Элина могла остаться за Гранью? Или тебе действительно плевать, даже на неё?
— Не ври, Эльку ты бы вытянул, — начал говорить Эш, но Дарион его перебил, поскольку уже не мог остановиться.
— Конечно, я бы её вытянул, если бы она захотела! Но спешу тебя расстроить, братик, она не хотела! И мне интересно, чего ты добивался? Ладно тебе плевать на себя. Как хранитель, ты просто исчез бы до появления новой преемницы. Но как ты посмел рисковать её жизнью. Я уже молчу о себе и бедняге Ри, который барьер на своём скудном резерве держал. Да и об остальных последствиях! Мир тебе не жалко?
— Знаешь, Дар, вот сейчас ты истеришь, как настоящая блондинка, — процедил Эштиар.
Задохнувшись от возмущения, Дарион вновь стал мужчиной и подошёл к брату. В его янтарных глазах плясали огоньки искреннего негодования. Эш не отставал от него и сверкал своими изумрудными глазами, где сверкали алые блики. Минуту они молча мерялись взглядами и вдруг Эштиар рявкнул:
— Я был уверен, что Элина справится! Понял! — прикрыв на миг глаза, он тихо, словно на исповеди прошептал: — Она очень сильная, брат, не такая, как остальные. Элина похожа на неё не только внешне. Перестань относиться к девочке, словно она младенец. Поверь, Элька ещё не раз сможет нас удивить.
Дарион ловил ртом воздух, поскольку слова брата сказали ему о многом. Например, что Эш до сих пор живёт прошлым и видит в Эльке совсем другого человека. Поскольку такая фанатичная вера в девушку, это ненормально. Нельзя сравнивать Элину с первой обладательницей искры, ведь они сделают только хуже, если начнут требовать от неё таких же поступков.
— Брат, неужели ты не видишь и не понимаешь? — осторожно произнёс Дар.
— Это ты не хочешь видеть, — нахмурившись, сказал Эш и покачал головой. — Наша задача, помогать девушке и направлять её. Но ты продолжаешь носиться с ней, как с маленькой. А в итоге, из лучших побуждений, оказываешь Эльке дурную услугу. Ведь ты всегда так делал, со всеми.
Ветер трепал длинные светлые пряди волос Дариона. Сжав руки в кулаки до побелевших костяшек, он заскрипел зубами. Наброситься на брата с новыми упрёками ему мешало осознание, медленно пробирающееся в разум — Эштиар абсолютно прав. Оттого следующие слова брата даже успокоили.
— Считаешь, что я вижу в Эльке другого человека? Так вот ты ошибаешься. Я вижу в ней только Элину — невероятно сильную девушку, которая намного лучше, чем все её предшественницы. Мне не плевать на неё, просто я хочу, чтобы она повзрослела и обрела себя, ты и сам это знаешь.
— Знаю, — запрокинув голову назад, прошептал Дарион. Кулаки хранителя разжались, и он тоскливо протянул, глядя на яркие звёзды в ночном небе: — Как же это тяжело. Они ведь все для меня остаются детьми, которых я теряю. Всегда. Особенно она.