Опустел весь ад,
И дьяволы все тут!
1
Она бежала.
Она слышала, что ее преследователи приближаются, и знала, что они ее догонят. Однако она продолжала бежать. Даже в свою последнюю секунду, вопреки любой вероятности, человек еще надеется, что может спастись.
Ветви хлестали ее нагое тело. Шипы вонзались, как бич, срывая лоскутки кожи, сучья расцарапывали тело и били до кровоподтеков. Мучил февральский холод; снег, по которому она неслась, казался пылающим ледяными осколками покровом. Девушка не обращала на это внимания, она даже не чувствовала боли, а если и чувствовала, то не придавала этому никакого значения. Она знала: если они найдут ее, то ей придется испытать боль, которая будет во сто крат сильнее той, что она испытывала сейчас.
И они могут поймать ее.
Воздух горел в ее горле, как если бы она вдыхала кислоту. Ее бросало то в жар, то в холод, живот сводило судорогой, и она задыхалась, жадно хватая ртом воздух, но бежала дальше. Ее босые ступни давно превратились в сплошную рану. Несчастная слышала, как ржали лошади, но у нее было преимущество, которого она не сознавала: ее путь лежал через заросли молодого леса, и преследователи с трудом направляли своих животных сквозь него.
Она не думала об этом. Все, что ее занимало, это страх перед страданиями, страх перед смертью. Она не хотела умирать, не хотела видеть, как ее кровь капля за каплей уходит из тела, стекая по страшному желобу. Она не хотела, чтобы ее держали над этим морем крови, оставив лезвие ножа в горле и не давая ранам закрыться. Она не хотела, чтобы ее мучители наблюдали за тем, как их жертва задыхается и стенает в предсмертных конвульсиях, и наслаждались ее медленной смертью. Последняя картина, которая врежется ей в память, это ее собственное лицо, отражающееся в черном море вонючей крови. А потом появятся тени, чтобы утащить ее во мрак – не исповеданную, не спасенную, навсегда ставшую собственностью дьявола…
И все это потому, что ее преследователи в действительности были палачами Люцифера.
Она использовала мгновение, когда они отвлеклись, начав поднимать на склон, ведущий к хлеву, еще трепещущий труп ее предшественницы.
Она знала, что это ни к чему не приведет. Палачи доберутся до нее. Но она бежала, не чувствуя под собой ног.
Поляна! Сквозь шум крови в ушах девушка услышала звон колокольчиков и блеяние коз. Она споткнулась. Вспыхнула дикая надежда. Там, где есть животные, наверняка есть и люди – подпаски, пастух, крестьяне…
Внезапно она услышала жужжание и оказалась на земле, покрытой пестрой мозаикой из хвойных иголок, мелких веток и мертвых осенних листьев. Боль от удара в спину она почувствовала не сразу, а только спустя несколько мгновений. У нее перехватило дыхание. Ее грудь не могла подняться, чтобы сделать вдох. Она попыталась опереться на руку, и от этого движения ей стало так больно, словно ее прожгла огненная струя. Девушка застонала. Ей все еще не хватало воздуха. До нее доносились голоса преследователей и фырканье лошадей. Когда девушка попробовала посмотреть через плечо, ее тело оцепенело, превратившись в окаменевшее дерево, через которое прошла красная пылающая стрела. Она услышала топот сапог, приближающихся к ней по лесной почве. И вдруг она увидела… глаза и догадалась, что это не галлюцинация, что эти глаза в самом деле тут, что они кому-то принадлежат, тому, кто лежит в пяти шагах от нее, спрятавшись в зарослях, и смотрит на нее. Она хотела открыть рот и позвать на помощь, но раскаленная с грела помешала этому. Поплывшие перед глазами тени сузили ее поле зрения. Потом несчастную круто развернули, заставив сделать дикий рывок из боли и огня, и она поняла, что преследователи догнали ее. Девушка посмотрела на торчавшее из тела острие арбалетного болта, и перед ее затуманившимся взором возник злорадствующий лик Люцифера. Дьявол довольно смеялся, пританцовывая.
Убегая, она боялась, что будет плохо. Только теперь она осознала, что не имела никакого понятия о том, что могло означать это «плохо».
2
По строению было видно, что оно возникло из развалин. При желании можно было подойти поближе и даже почувствовать запах: сажа и гарь, древняя, отсыревшая зола, едкая пыль летом, хрупкая каменная кладка и усталые остатки снега в углах ранним мартовским днем. Каждый раз, когда Александра приходила сюда, ее охватывало смешанное чувство тоски, сожаления и страха. Она родилась спустя много времени после пожара отделения фирмы «Вигант и Вилфинг» в Праге и знала историю из вторых рук – историю о жутких монахах, пришедших с миссией смерти и готовых превратить всю Прагу в огненное море, чтобы уничтожить ее душу, которая связывала их и сокровище. Сокровищем была библия дьявола.