— Люмос, — прошептал Гарри.
Стало светлее, но ровно настолько, чтобы смутно увидеть еще одни доспехи и еще одну подставку для свечей. Остальное по–прежнему скрывал мрак. Гарри поводил палочкой вправо–влево, разглядывая двери по обе стороны коридора. Сразу возле лестницы небольшое углубление в стене вело к низенькой дверце. Каморка для метел или швабр? Гарри подергал ручку — заперто.
Следующая дверь — высокая, сделанная из темного дерева, лакированная, покрытая витиеватой резьбой, — таких здесь было большинство — оказалась открыта. Гарри вошел в комнату, сам не зная, что ожидая увидеть. Ловушку? Сейф с золотом? Или нарисованный на стенах план побега из Азкабана? Все оказалось куда прозаичней. Обычная комната. Если, конечно, можно назвать обычной кричащую роскошь: мозаичный пол, рельефный навесной потолок, расписанный темными узорами, изобилие лакированного дерева и золотых тонов всюду – от старинной мебели до завитков на раме исполинского зеркала и хитросплетения узоров на стенах. Отдельного внимания заслуживала кровать, стоящая на покрытом бархатом подножии, с бархатным же балдахином и резным изголовьем. Изумленно оглядевшись, Гарри медленно перевел дух. Ничего себе музей! Если здесь все спальни такие, тогда понятно, почему Малфой презирает полукровок и… Гарри скривился, но заставил себя мысленно произнести это слово: прочий нищеброд.
Он был рад поскорее выйти обратно в коридор.
И вот тут его ждал сюрприз.
Одна из дверей дальше по коридору оказалась достаточно приоткрыта, чтобы сквозь щель пробивался свет.
Авроры, догадался Гарри, но… что‑то удержало его от быстрых шагов и глупого вопроса вроде "привет, как дела". Судя по всему, впереди, в глубине коридора, был поворот, ведущий в другой коридор. Как раз сейчас оттуда доносился шум и редкие глухие звуки ударов. Варианта было два. Либо авроры сейчас в этой комнате, притом что Гарри не слышал, как они подходили и открывали дверь. В таком случае кто шумит? Да еще и — Гарри прислушался — выкрикивает заклинания? Либо авроров здесь нет, зато есть кто‑то другой.
И не будь он Поттер, герой, блин, волшебного мира, если не догадывался кто!
Мягко переступая по ковру на цыпочках, Гарри приблизился к двери. Затаил дыхание. Любопытство сгубило кошку, завертелась в голове непрошеная мысль. Сердце заколотилось быстрее, и Гарри приник к дверной щели.
В первое мгновение в глаза бросилась лишь аккуратно застеленная кровать с серебристо–серым балдахином. В комнате горела магическая лампа — дорогое удовольствие для простых смертных, надо сказать, хотя Гарри уже видел одну такую на каминной полке в зале. Свет от нее был голубовато–белым, нежным, рассеянным, словно сияние телесного Патронуса. Не успел Гарри привыкнуть к свету, как на кровать вдруг полетели какие‑то вещи: пергаменты, перья, книги. Последние на лету раскрывались, жалобно шелестя страницами. Сдавленное "Ай!", раздраженное шипение и ругань, затем шорохи, рычание и клацанье зубов, остервенелый топот… И на пол перед кроватью грохнулась "Чудовищная книга о чудовищах". Разорванная почти пополам, с переломанными зубами.
— Тварь, — буркнул знакомый голос.
Гарри оцепенело смотрел на несчастную книжку. Та конвульсивно подрагивала, будто рыба, выброшенная на берег. Гарри почему‑то подумал, что ей больно… наверное, из‑за типографской краски, стекающей с изуродованного переплета.
— Да где же эти чертовы… — последнее слово потонуло в шорохе пергаментов, и снова на кровать и на пол посыпались какие‑то свитки, листки, кожаные папки, ножик для резки пергамента, вешалки, коробочки. Гарри прикоснулся к двери, легонько надавил самыми кончиками пальцев на гладкую, лакированную поверхность дерева. Вот бы увидеть, где роется Малфой. Вот бы узнать, что он ищет!
Дверь тихонько подалась. Еще чуть–чуть…
В поле зрения появилось малфоевское плечо: все та же замызганная синяя мантия. Затем затылок: давно нестриженые светлые волосы, — и когда Малфой прекратил смазывать их гелем? Гарри напрягся, вытягивая шею, словно это могло помочь ему увидеть СКВОЗЬ Малфоя.
Если вы думаете, что в этот момент дверь предательски скрипнула, вы ошибаетесь. Малфой просто оглянулся. Резко и неожиданно. Мерлин знает, что ударило в его белобрысую голову, но в следующую секунду он уже был на ногах. Ощетинился, готовясь к нападению, сжал кулаки. И только выражение лица странно контрастировало с боевой стойкой — растерянное, испуганное.
— Чего вылупился? — зарычал Малфой.
— Ты зачем книгу изорвал? — вдруг ляпнул Гарри.
— Какую книгу? — Малфой оторопело моргнул. Чего угодно ожидал от этого психопата: гневных воплей или сразу палочкой в глаз, — но только не этого!
— Она же живая.
Мать моя Нарцисса! Этот очкастый прыщ шагнул в комнату, плюхнулся на колени и вытянул из кучи мусора старый учебник по уходу за магическими существами! Выглядел он при этом так, словно сам не понимал, какого Мерлина разыгрывает тут сопливую мелодраму.
— Она меня за палец укусила, — неуверенно сказал Малфой. — Ты совсем сбрендил, Поттер. Ты ей еще искусственное дыхание сделай.
— Если бы в тебе было хоть что‑то человеческое, сам бы сделал, — Гарри прижал к груди учебник, чувствуя себя полным идиотом, и неуклюже попытался исправить ситуацию. — Ты почему не с аврорами?
— А ты почему не со своей пучеглазой выдрой?
- …?
— Думаешь, не заметно, как ты на нее пялишься? С такой нежной, теплой заботой — так блевать и кидает. До чего ж ты низко пал, Поттер. Сначала рыжая Уизли с ее дурными валентинками, теперь чокнутая Лавгуд. А свадьбу сыграешь с домашним эльфом – скрюченным и в засаленной наволочке.
Малфой откровенно наслаждался лицедейством. Скрестил на груди руки, наклонил голову на бок, меряя гриффиндорца презрительным взглядом. А у того лицо пошло бордовыми пятнами и заалели уши.
— Еще одно слово…
— Убирайся из моей комнаты, понял?
— Это больше не твоя комната!
— А чья? — Малфой упер руки в бока. — Уж не твоя ли?
— Захочу, будет моя, — выплюнул Гарри, крепко сжимая несчастный учебник.
— Эй! Что тут происходит? — дверь распахнулась, и на пороге возникла рослая фигура Тони Брустера. Держа палочку наизготовку, тот несколько секунд внимательно разглядывал стоящих друг напротив друга парней. — Малфой? Поттер? Опять сцепились? Раненые есть?
— Сейчас будут, — пообещал Гарри, с трудом сдерживаясь, чтобы не броситься и не свернуть ненавистному слизеринцу челюсть.
— А ну разбежались! Дважды повторять не стану. Одного к себе веревкой привяжу, другого к стулу в зале приклею и пошлю Моуди сову с жалобой. Вы мешаете работать, ясно?
— Я никому не мешаю! — фыркнул Гарри. — Наоборот, я мог бы помочь…
— В гробу я видел вашу помощь. Хватит болтать, идите вниз. Малфой, нашел ключ?
Слизеринец недовольно покосился на развороченный комод.
— Нет.
Гарри приуныл. До чего же банально – Малфой всего лишь искал ключ.
— Ты их в комодах хранишь? — с подозрением осведомился Брустер. — Среди старых шмоток? Не боишься потерять?
— Не ваше дело, — огрызнулся Малфой.
— Поттер, вы еще здесь?
Гарри неуверенно топтался на месте. Книга в руках лихорадочно подрагивала, краска с ее обложки уже успела испачкать свитер, и в голову Гарри совсем некстати забрела мысль, что кровь не отстирывается и плохо выводится волшебными способами.
— Уже ухожу, — сказал Гарри, кидая на Малфоя неприязненный взгляд.
Вышел в коридор, оставив дверь открытой. Брустер в комнате что‑то загудел на повышенных тонах, но он не стал прислушиваться. Единственное, чего хотелось, — это спуститься в зал и выкинуть дрожащее… существо?… в камин. Ну не хоронить же, в самом деле.
Кажется, спать снова придется в каминном зале.
Глава 4
Под ним снова разверзлось адское пекло. Он летел по кругу, уворачиваясь от гудящего огня. В лицо бил невыносимый жар, и глаза заливало едким потом вперемешку с сажей. Он напрягал зрение, зная, что среди столбов пламени, непременно мелькнет ладонь и потянется к нему. И умоляющий голос позовет. И он спикирует вниз… А в голове будет греметь погребальным колоколом единственная мысль: не смогу, не смогу, не смогу. И навалится обреченность, и жалость — к себе, к жертве, которую придется принести, — заворочается внутри огромным чугунным шаром с острыми шипами.