Дверь распахнулась, и через порог шагнула зловещая фигура аврора. Стуча металлической ногой, проковыляла к камину, опираясь на посох, и остановилась.
— С возвращением, сынок.
— Вы… — Гарри подавился словами. Их вдруг стало слишком много — и ни одного. — Вы… вы… — он жалко разевал рот, силясь сказать хоть что‑нибудь, не мог ничего придумать.
— Тебе сейчас вредно напрягаться, парень, — заметил Моуди, наблюдая за его убогими попытками возмутиться и наорать. — Неровен час, опять грохнешься в обморок, а нам уходить пора. Скоро прибудет следовательская группа из Отдела Правонарушений и Контроля Преступлений, и если не хочешь подвергнуться десятичасовому допросу прямо сегодня, лучше поторопиться.
— Я думал… Брустер говорил, нам нельзя покидать поместье, — пробормотал Гарри.
— В исключительных случаях можно. Я разрешаю. Так что одевайся и пошли.
Моуди сгреб со столика ауроскоп, затолкал его в обширный карман своего древнего как мир потасканного плаща и заковылял обратно к двери.
— Сэр, — позвал Малфой. Его голос в присутствии Грозного Глаза растерял все свое презрительное высокомерие и уверенность. — Я тоже могу идти?
— Еще чего, — рыкнул Моуди. — Ты остаешься, гаденыш. И проведешь здесь еще много незабываемых часов, поверь мне!
Довольно хохотнув, Моуди скрылся за дверью.
— Пять минут, Поттер! — донесся из коридора его бодрый голос. — Жду вас с Лавгуд в каминном зале.
Какого черта?! – взвыл Малфой и с остервенением грохнул чашкой об стол. – Он же получил все, что хотел! Я оправдан, я теперь свободен!
— И не надейся, что я стану свидетельствовать в суде в твою защиту, — с мстительным удовольствием усмехнулся Гарри. – Разве что ты очень–очень попросишь.
Малфой заскрежетал зубами, но язвительную реплику проглотил.
Луна встала с кровати и принялась собирать вещи и рассовывать их по рюкзакам. Гарри медленно сел, прислушиваясь к ощущениям: по телу разлилась чудовищная слабость. Неужели он в таком состоянии был способен подняться с постели и еще куда‑то идти? Или, не дай бог, аппарировать?
Малфой окинул его полным отвращения взглядом: голая грудь с высохшими разводами пота, грязи и крови, глубокие царапины от ритуального перышка с насохшей кровавой корочкой, застегнутые — слава Мерлину! — брюки с красноречивыми белыми следами. Тьфу, пакость! Он не мог здесь больше оставаться.
Вскочив со своего стула, Малфой надменно задрал подбородок и прошествовал к выходу.
— От тебя несет, как из выгребной ямы, — сообщил Малфой и хлопнул дверью.
Гарри даже не глянул ему вслед.
— Все, что мне сейчас нужно, — это горячий душ и койка, — с чувством произнес он, натягивая на себя грязную футболку.
— Я хотела почистить, но Моуди велел не применять магию, потому что это может тебя ослабить, — тихо сказала Луна. — Ты как себя чувствуешь?
— По сравнению с тем, как было в подземелье, просто отлично, — признался Гарри. — А ты… — он запнулся, чувствуя себя внезапно скованным и неловким, — что‑нибудь видела? Заходила туда, когда я… ну, в общем, во время обряда?
Он не знал, почему для него это так важно. Достаточно, наверное, одного Малфоя в качестве свидетеля его позора. Хотя на то, что видел Малфой, ему через сутки будет плевать. А вот Луна…
— Нет, — спокойно сказала девушка. — Я встретила Моуди, когда он уже подтащил вас обоих к той двери, что выводит к стене с водостоком.
Гарри облегченно вздохнул.
— Наверное, это было ужасно, — сочувственно произнесла Луна, протягивая ему водолазку.
— Да знаешь… — Гарри потер шрам, наморщив лоб, и вдруг улыбнулся. — Временами даже приятно.
Луна слабо улыбнулась в ответ.
Рука об руку они спустились в каминный зал по широкой лестнице. Шторы были раздвинуты, впуская в помещение робкие лучи солнца, пробивающиеся сквозь седые осенние облака. В высоченном окне танцевали прозрачные витражи: две ведьмы, черноволосая и блондинистая, Белла и Нарцисса. Их великолепные платья наконец просохли от дождя, юбки и роскошные волосы взлетали и кружились, разбрасывая по комнате множество цветных бликов.
Малфоя не было. Моуди, хромая, мерил шагами расчищенное пространство перед погашенным камином.
— Наконец‑то, — проворчал он. — Идите сюда, живо. Авроры вот–вот появятся, портал активировался пять минут назад! Лавгуд, ты первая. Держи.
Он схватил с каминной полки миску с летучим порохом и сунул девушке.
— Отправляйся домой, отцу привет и никому ни слова, все ясно?
Луна отрешенно кивнула.
— Тебе пришлют вызов на допрос и еще кучу бумаг, так что завтра утром увидимся в Министерстве. Ну? Чего ждешь? Убирайся!
Луна достала целую пригоршню летучего пороха, шагнула к камину, и вдруг…
Гарри схватил ее за локоть, развернул к себе лицом, притягивая ближе, и прижался губами к ее удивленно приоткрытому рту. Его ладони скользнули по шее, пальцы сомкнулись на затылке, и Луна чуть не выронила сумку, зажатую подмышкой "Чудовищную книгу", чуть не разжала кулак с порохом. Крупицы просыпались сквозь пальцы, ударяясь об одежду и пол, вспыхивая зелеными искрами, Моуди что‑то зашипел… А она не слышала. Ее подхватило волной жаркого удовольствия и нежности, и такого всепоглощающего счастья, что когда теплые, мягкие губы Гарри оторвались от ее губ, она продолжала раскачиваться, словно пьяная.
— Увидимся, — шепнул Гарри.
Короткий адрес, всполох зеленого пламени — и Луна исчезла. Гарри лишь увидел, как сумасшедшим вихрем взметнулись ее длинные волосы.
Сзади что‑то грохнуло, и он резко оглянулся.
— Это…
— Она самая, Поттер, — нетерпеливо буркнул Моуди. — Малфоевская кера, замурованная в заговоренном свинце.
Гарри смотрел на здоровенный металлический агрегат с длинным серебряным гвоздем, пропущенным в кольца замка. Где‑то он уже видел шнурок, примотанный к шляпке.
Гарри перевел взгляд на аврора, в его голове мелькнула какая‑то эфемерная догадка.
— До завтра, Поттер, — Моуди сунул ему под нос чашу с порохом. — У тебя еще будет время высказать мне все свои запоздалые домыслы. Можешь начинать готовить гневную тираду. А пока домой отсыпаться — марш!
— Гриммо-12, — выдохнул Гарри.
Вокруг взревело пламя, и через секунду он вывалился на ковер в кабинете дома на площади Гриммо. Закрыл глаза, устало оперся о каминную полку, чувствуя, как ноги подкашиваются от слабости. Съехал на пол, выронив рюкзак и тяжело дыша.
Не верилось.
Не верилось, что все позади, все закончилось.
Не верилось, что проклятое чудовище больше не приблизится к нему, и Луна теперь в безопасности, и завтра он снова увидит ее.
Гарри вдруг поежился от холода, от ощущения пустоты и странного, болезненного одиночества. Ее сейчас не было рядом. Ни за соседней стеной, ни этажом ниже. Она была далеко, сумасшедшая девочка с таким понимающим, пронзительным взглядом. С патронусом в виде зайца, с которым можно бегать наперегонки босиком по мокрой траве в самый жуткий ливень. С рассеянно заткнутой за ухо волшебной палочкой и карманами, битком набитыми какими‑то желудями, амулетами и грибами, похожими на совиные какашки. С головой, полной самых странных идей и безумных планов. С потрясающей верой в откровенные выдумки. С ее готовностью раскрываться и слушать, и принимать, и любить…
Они расстались всего несколько минут назад, а ему ее уже не хватало. Он сидел, ловя себя на том, что улыбается, как последний идиот.
Но, по крайней мере, теперь все закончилось.
В коридоре скрипнула половица.
Гарри напрягся, вскинулся, нащупал за поясом волшебную палочку. Луна сказала, ему пока нельзя колдовать, но если в его дом прокрался кто‑то посторонний…
Дверь в коридор медленно открылась, и в кабинет неуверенно заглянула…
— Э–э–э… Привет, Джинни.
— Гарри? — произнесла девушка, перехватывая его растерянный взгляд. Сердито сдвинула брови, подозрительно сощурилась и уперла руки в бока. – И где тебя носило? Как это понимать?
Кажется, он все‑таки ошибся.
Все только начиналось.