После реформы 1861 года Строгановы лишились даровой рабочей силы, в связи с этим посев и посадка леса резко пошли на убыль. Богачи России не желали вкладывать средства в улучшение лесов. В итоге за пятьдесят с лишним лет после первых опытов Теплоухова в имении Строгановых было посеяно и посажено только около 3500 десятин лесных культур. Это в среднем лишь по 70 десятин в год!
Не желая вкладывать средства в улучшение лесов, Строгановы в то же время занялись торговлей лесом. Операция эта быстро получила широкий размах. К девятисотым годам было вырублено до 120 тысяч десятин леса в бассейне реки Иньвы и ее притока Кувы, получено около 1 250 000 товарных еловых бревен. Лес для Строгановых стал источником денег. А деньги Строгановым были очень нужны, господа любили жить на широкую ногу. Отказывая в средствах на многие хозяйственные нужды, они в то же время не жалели денег на праздную жизнь. Достаточно привести такой факт: на свадьбу дочери П. А. Строганова — Натальи было взято в государственном банке 250 тысяч рублей.
И как ни старался А. Е. Теплоухов вести лесокультурные работы, лесное хозяйство в строгановском имении начало приходить в упадок. Не стало прежнего размаха в лесопосадках, меньше обращалось внимания на сохранение подроста при лесозаготовках. Из Петербурга поступали указания: денег, денег, денег. Александр Ефимович чувствовал, что он не в силах приостановить начавшийся упадок. Это, естественно, сказалось на его сознании, на его интересах: он постепенно начал отходить от лесного хозяйства, все более и более переключаясь на изучение края, особенно его археологических памятников. Быстро росшее увлечение археологией явилось своего рода уходом А. Е. Теплоухова от серой действительности, в которой тонули неосуществленные мечты о процветающем культурном лесном хозяйстве.
Отходил Александр Ефимович от лесных дел с болью в душе. Ведь лес был для него все. С мечтой вести культурное лесное хозяйство он ехал из Петербурга в Ильинское, ехал с супругой Розой Карловной (дочь профессора Тарандтской лесной академии К. Крутч), которая без колебаний сменила родной Тарандт на Петербург, а затем Петербург на далекий Урал, лишь бы ее муж мог добиться осуществления своих светлых замыслов. В стремлении возможно больше сделать для лучшего использования лесных богатств Александр Ефимович долгие годы почти безвыездно жил в Пермской губернии, он знал работу и только работу. И вот на шестом десятке лет жизни крушение, не быстрое, но все-таки крушение замыслов.
Александр Ефимович Теплоухов не оставил любимого дела. Нет, даже после выхода на пенсию с 2 декабря 1875 года, он продолжал заниматься лесными культурами — у себя в саду испытывал около шестидесяти видов древесных и кустарниковых растений. Росли у него и сибирская лиственница, и кедровая сосна (сибирский кедр), и бересклет бородавчатый… Можно было увидеть в саду и орех-лещину. Несмотря на то, что орешник находился значительно севернее своей границы естественного распространения, он успешно зимовал и за лето успевал дать хороший прирост, украшая своими ветвями сад. «Правда, — замечал Теплоухов, — орехи образуются не каждый год и помалу. Но ничего, понаблюдаем дальше, может и удастся добиться хорошего плодоношения».
Интерес к пермским древностям
Александр Ефимович много ездил в пределах обширной Пермской губернии (леса имения находились в восьми уездах), много ходил пешком. Крестьяне часто встречали человека немного выше среднего роста, с непокрытой головой и седеющей бородой, в легком сюртуке. То он шел на Обву, то направлялся в сторону Васильевского или к Слудке. Это был хорошо знакомый им и уважаемый А. Е. Теплоухов.
Он отличался большой наблюдательностью и о всем примечательном, что удавалось встретить, делал записи в тетрадях. Записи по своему содержанию были самыми разнообразными — и о необычной, плакучей ели, встреченной на Кривецкой горе за Ильинском; и о насекомых — вредителях леса; и о сезонных явлениях в природе… Теплоухова интересовали и богатства недр, и кустарные промыслы, и охота на зверей, и крестьянский быт, и, особенно, археологические памятники.
С материалами, собранными лично и через лесных служащих, Теплоухов выступал в печати. В «Пермских губернских ведомостях» появились его статьи о бобовидной руде, открытой в строгановском имении (1855 год), о ловле зверей тенетами в Ильинском округе (1857 год). Во второй книжке выходившего в Москве повременного издания — «Пермского сборника» была опубликована обстоятельная статья Теплоухова о результатах исследования быта крестьян в хозяйственном отношении (1860 год).