— Ладно. Пусть так и будет. Только уж не позже. И, прошу тебя, будь осторожен. Никому ни слова о том, куда идешь. За Сэмом гляди. Неровен час — сболтнет, придется и правда парня в жабу превращать.
— Знаешь, — усмехнулся Фродо, — о том, куда я иду, мне проболтаться трудно. Я ведь и сам не знаю.
— Не говори ерунды! — оборвал Гэндальф. — Речь не о том, чтобы ты не оставлял нового адреса на почте. Никто не должен знать о твоем уходе из Шира, по крайней мере, пока ты не уйдешь подальше. Особенно — куда ты пошел: на север, на запад ли.
— А я ведь об этом и не думал, — сокрушенно покачал головой Фродо. — Бильбо шел за сокровищем. Туда и обратно. А я? Все наоборот. Иду, чтобы сокровище потерять, да и на обратный путь мне, по–моему, особенно надеяться нечего.
— Давай–ка не будем гадать о том, чего ни ты, ни я знать не можем, — остановил его Гэндальф. — Может, тебе суждено добраться до Огненной Горы, а может, это сделают другие. Пока ты к такому пути не готов.
— Конечно, нет, — не раздумывая, согласился Фродо. — А тогда куда же мне идти?
— Навстречу опасности, но не лететь сломя голову, — ответил маг. — Я советовал бы тебе отправиться в Дольн. Раньше путь туда считался безопасным, правда, с годами все становится хуже…
— Дольн, — задумчиво проговорил Фродо. — Что ж, пусть будет Дольн. Пойду на восток. Вот и Сэму случай эльфов повидать. — Говорил он спокойно, но в сердце вдруг почувствовал горячее желание увидеть знаменитого Элронда Эльфинита, вдохнуть воздух легендарной долины, где до сих пор в мире и покое жил Дивный Народ.
Однажды летним вечером сразу загудели возбужденно и «Ветка Плюща», и «Зеленый Дракон». Разом были забыты и великаны, и прочие чудеса на границах, другое взволновало постоянных посетителей: прошел слух, что господин Фродо продает — а может, уже и продал — Засумки. Да кому! Дерикуль–Сумниксам!
— Ну, положим, не задаром, — говорили одни.
— Да за бесценок отдал, — кипятились другие. — Много ты с Лобелии возьмешь! — Отто к тому времени уже несколько лет как помер. Прожил сто один год, возраст пристойный, но — ничего особенного. Однако вопрос, почему Фродо вдруг надумал продавать свою прекрасную усадьбу, волновал собравшихся даже больше, чем цена. Многие придерживались мнения (возникшего, заметим, не без помощи самого Фродо), что денежкам Бильбо пришел конец, вот наследник и собирается продать усадьбу, а на вырученные средства скромно пожить, но уже не в Хоббитоне, а перебравшись поближе к многочисленной родне в Заскочье. «Подальше от Дерикулей, стало быть», — добавляли некоторые. Правда, у этой версии было много противников — слишком укоренилась в головах жителей Хоббитона мысль о сокровищах в подвалах Засумок. Они видели в происходящем происки Гэндальфа, хоть и непонятно пока, какие коварные планы вынашивает маг. Вроде никто его и не видел, но все знали, что он в Засумках. Колдовство ли тому виной или стесненные средства, а факт оставался фактом: Фродо Сумникс возвращается в Заскочье.
— Вот, осенью собираюсь, — отвечал и сам Фродо на расспросы любопытных, — Мерри Брендискок норку мне там торгует, а может, домик небольшой присмотрит. — На самом деле Мерри уже подобрал и купил маленький домик на выселках, неподалеку от Заскочья. Такая мысль пришла Фродо после того, как он выбрал дорогу на Дольн. Заскочье ведь находится на самой восточной границе Шира, и он старательно изображал намерение переехать и поселиться там навсегда.
В этом была хоть какая–то логика — в Заскочье он родился и вырос.
Гэндальф провел в Шире больше двух месяцев. Но вот как–то вечером, в конце июня, уже после того, как Фродо решил окончательно тронуться в путь, маг внезапно объявил, что снова уходит, и завтра же утром.
— Ненадолго, надеюсь, — сказал он. — Мне нужно на юг, разузнать кое–что, если задержусь немного — не беда.
Говорил он небрежным тоном, но за словами Фродо уловил нешуточное беспокойство.
— Что–нибудь случилось? — спросил он.
— Как будто ничего, — ответил маг. — Забот много. Знаешь, надо приглядеть за всем самому. Дошло до меня тут кое–что. Но ты не беспокойся. Если надо, я сразу вернусь или хоть весточку пошлю. А ты не теряй времени, собирайся, и — я тебя прошу — поосторожней с Кольцом. Ни в коем случае не пользуйся им.
Уходя на рассвете, он говорил Фродо:
— Жди меня со дня на день. Я вернусь, самое позднее, к твоему прощальному ужину. Похоже, идти нам надо вместе.
Поначалу слова Гэндальфа обеспокоили Фродо. Он пытался представить, какие такие вести погнали мага в дорогу, но вскоре забыл об этом. Стояла замечательная погода. Щедрое лето уходило, сменяясь изобильной осенью: ветки деревьев гнулись под тяжестью плодов, мед сочился из ульев, а колос в полях был тяжел и крепок. Но в преддверии осени беспокойство снова вернулось. Гэндальфа все не было. Шел сентябрь, а от него не приходило никаких вестей. Близился день рождения, а вместе с ним — Уход. Как всегда перед дальней дорогой, хлопот хватало. Пришли помочь уложиться Фредегар Пузикс и Фолко Умникс, ну и конечно, Пиппин с Мерри теперь уже не отлучались из усадьбы. Они быстренько перевернули все вверх дном.
Двадцатого сентября от ворот Засумок отъехали две тяжело груженые крытые повозки со скарбом из усадьбы, предназначенным для нового дома. Следующий день уже не на шутку встревоженный Фродо провел у ворот, высматривая Гэндальфа. Четверговый день был праздничным. Он выдался таким же улыбчивым и ясным, как и много лет назад, в памятный день рождения. А Гэндальфа все не было. На вечер был назначен прощальный пир. Стол был накрыт скромно — всего на пятерых едоков — сам Фродо и четверо помощников. Но настроение было совсем не праздничным. Тревога из–за отсутствия Гэндальфа, скорое расставание с друзьями тяготили хозяина. Однако четверо молодых хоббитов уселись за стол с воодушевлением, и вечеринка, несмотря ни на что, удалась. В столовой Засумок было пустовато, мебель, кроме стола и стульев, отсутствовала, но еда и питье отменным качеством способствовали благодушному настроению, скоро установившемуся за столом. Запасы провизии Фродо продавать не собирался.