Эми выглядела возмущенной.
— Джейн! Какие могут быть сомнения! Все официальное финансирование исследовательской программы Роберта идет непосредственно от министерства внутренних дел. Нет ничего более важного для наших государственных интересов.
— Да, явно нет смысла задавать вопрос о неофициальном финансировании. Ты не скажешь ничего лишнего. Надо мне все-таки выпытать у Робина, над чем он на этот раз работает, — задумчиво произнесла Джейн, обращаясь наполовину к себе, наполовину — к своей чашке с чаем.
— А были и другие разы? — попытался разговорить ее Лэмберт.
Казалось, Джейн довольна собой.
— Так случилось. Ему нужна была помощь, чтобы получить разрешение на поиски в одном из бретонских архивов. Я смогла протоптать ему дорожку, образно говоря.
— Ваша невестка сказала, что вы преподаете в школе во Франции. Это в Бретани?
— В Нормандии.
— А что именно вы преподаете?
Ответ прозвучал немедленно, и за серьезностью Джейн снова блеснуло веселье.
— О, квази-черепаховую арифметику: скольжение, причитание, умиление и изнеможение.
Лэмберт понял, что она что-то процитировала.[3] Это чувство он испытывал в Гласкасле часто, когда говорящий намекал на что-то кажущееся ему столь же знакомым, как алфавит. В девяти случаях из десяти аллюзия оказывалась настолько не относящейся к делу, что не стоило даже тратить усилий на ее разъяснение, а в десятом случае была слишком хитроумной или притянутой за уши, так что он все равно ее не понимал. Лэмберт уже усвоил, что быстрее и интереснее выждать и позже попросить разъяснений у друга, Николаса Фелла. В любом случае, оставляя подобные высказывания без внимания, он избавлялся от необходимости с показным интересом выслушивать последующее толкование. Лэмберт относился к этому как к бейсбольному матчу. Он — спортсмен, вышедший отбивать подачи и уверенный в том, что уж на следующем этапе непременно справится. Вот почему теперь он не отреагировал на блеснувшие глаза Джейн.
— Насколько я понимаю, школьный год еще не начался?
— Совершенно верно. Осенний триместр начнется через несколько недель. И я решила провести их здесь, в Англии. Я много лет не виделась с Робином и Эми. А тут еще дополнительный плюс в виде знакомства с такими прославленными местами, как Гласкасл. Я предвкушаю возможность рассмотреть все как следует.
— Но вы же должны знать… — Неловкая пауза грозила затянуться. Лэмберт подыскивал нужные слова, которые от него ускользали. — Вы не можете…
Джейн выглядела озадаченной. Спустя несколько секунд она все же спросила:
— Что я не могу?
— Это не… они не… для женщин…
Лэмберт сдался.
Джейн чуть нахмурила брови, явно озадаченная тем, что он замолчал.
— Джейн прекрасно знает, — вмешалась Эми.
Джейн сжалилась над ним.
— Я действительно знаю, что в Гласкасл закрыт допуск всем, кроме тех, кого сопровождают представители университета, и для этого у ворот сажают преподавателей, следящих за соблюдением этого правила. Оно очень благопристойное и степенное, это место. А как насчет вас? Вам позволяют бродить, где вы пожелаете, или у вас есть опекун?
Лэмберту нравилась непочтительность Джейн.
— О, я брожу, где пожелаю — в пределах разумного. Хотя есть немало мест, где мне не дозволяется ходить одному.
— Надо думать, в этом для вас есть очарование новизны, — сказала Джейн.
— Необходимость иметь опекуна? В Гласкасле множество мест, куда посторонних не пускают. То, что нам разрешают пройти в ворота, еще не значит, что нас примут везде. Сопровождение служит простым способом помешать мне непреднамеренно обидеть кого-то, пока я нахожусь здесь в качестве гостя.
Лэмберт замолчал, почувствовав, насколько напыщенно звучат его слова. Видимо, он слишком много времени слушал разговоры ученых в столовой. Похоже, выспренность бывает заразной. Лэмберт почувствовал, что краснеет.
К Джейн вернулись ее серьезность и обычный острый взгляд.
— Обижать дозволяется только преднамеренно, как я понимаю?
Лэмберта не обманула серьезность Джейн. Однако он позволил себе счесть блеск в ее глазах призывом сохранять степенность как можно дольше.
— Наверное, мне лучше было сказать «случайно», — отозвался он смущенно.
Казалось, его робость удивила Джейн.
— Надеюсь, что я… вас не обидела… случайно. Сама я предпочитаю преднамеренные обиды.
— О, я с вами согласен. Ничто не приносит такого удовольствия, как глубокое, хорошо продуманное оскорбление. Конечно, только в адрес тех, кто заслуживает, — добавил Лэмберт с демонстративным благочестием.
3
Джейн цитирует произведение Льюиса Кэрролла «Приключения Алисы в Стране Чудес». О такой арифметике Алисе рассказывает черепаха Квази.