Байрон снова взглянул на часы. Скорее всего, самолет Ребекки уже сел.
— Эй, Байрон.
Эмити прикрыла его ладонь своей. Байрон поднимал глаза и каждый раз опускал взгляд с ее лица на ладонь обратно.
— Все устроится наилучшим образом. Ты должен в это верить, — сказала Эмити.
— Почему-то мне кажется, что ты знаешь вещи, которых не знаю я?
— Потому что не все так надолго уезжают из Клейсвилла. Те, кто остается, иногда узнают такое, чего не знают уехавшие.
Она стиснула ему руку.
— Но и ты наверняка знаешь что-то, о чем я и не подозреваю.
Байрон не убрал свою руку. Обычно Эмити не усложняла их разговор, если они вообще о чем-то говорили. Байрон пригубил бокал и стал пить большими глотками.
— Расслабься, — засмеялась Эмити. — Никаких привязок. Помнишь? Или ты испугался, что я вдруг решила поменять правила?
Она снова засмеялась. Байрону стало легче.
— Нет, — соврал он.
— Значит… после того, как я закрою бар…
Намек повис в воздухе.
Обычно Байрон сидел до закрытия «Галлахера», только если соглашался на предложение Эмити. Но сегодня он не мог. Он чувствовал себя виноватым, понимая, насколько это глупо. Байрон не мог остаться с Эмити, зная, что Ребекка вернулась в Клейсвилл. Но сказать ей об этом не решался.
— Я имею право повторного посещения? — улыбаясь, спросил он.
— Возможно, — ответила Эмити.
Она перегнулась через стойку и поцеловала Байрона в щеку.
— Поезжай к ней.
Байрон стиснул бокал, стараясь ничем себя не выдать.
— К кому?
— К Ребекке.
— К Реб…
— Тебе же будет спокойнее, когда ты убедишься, что она благополучно долетела и добралась домой.
Энн вернула ему кредитку, подала чек и ручку.
— Откуда ты…
— Слухи, Байрон. О вас двоих много говорят. — Эмити ничуть не изменилась в лице. — Если тебе интересно знать, Ребекка о тебе вообще не говорила. Она как-то приезжала в Клейсвилл. Мэйлин нас познакомила. Мы поговорили о том о сем, но она и словом о тебе не обмолвилась.
Байрон рассеянно вертел в руках кредитную карточку. Ему хотелось спросить, была ли их встреча единственной. Может, они переписывались по электронной почте? Знала ли Ребекка, что он и Эмити… «Какая разница?» — злясь на себя, подумал Байрон. Он встряхнул головой, прогоняя дурацкие мысли. Ребекка еще несколько лет назад расставила все точки в их отношениях. С того вечера они больше не виделись и не говорили по телефону.
Байрон подписал чек, взял свой корешок и запихнул в карман вместе с карточкой.
— Вот уж не думал, что вы знакомы, — признался Байрон.
— Мы же с тобой почти не разговариваем, — ехидно улыбнулась Эмити.
— Я…
— Нет, Байрон, — решительно возразила она, словно угадав то, что он не произнес. — Мне не нужны слова, в особенности — пустые слова. Мне нравится то, что ты предлагаешь. Продолжай приходить сюда, даже если Ребекка и останется в городе.
— Мы с Ребеккой… Мы не…
— Приходи ко мне, — перебила его Эмити. — Но этим вечером мы оба заняты. Я уже сказала Бонни-Джин, что после работы поеду покататься… Тебе пора, Байрон.
Байрон привстал на табурете, притянул к себе Эмити и поцеловал в щеку.
— Мимо, — сказала Эмити, надув губы.
— А так лучше? — спросил Байрон, целуя ее в губы.
Эмити наклонила голову и посмотрела на него очень знакомым взглядом.
— Так лучше. Ближе к тому, что надо.
— До встречи, мисс Блю, — сказал Байрон, беря со стойки шлем.
Он был уже возле двери, когда до него долетели слова Эмити:
— Я очень надеюсь, Байрон.
8
Ребекка стояла возле багажной ленты. В это время зал аэропорта был почти пуст. Все магазины и киоски уже были закрыты, а возле терминалов не наблюдалось дневной сутолоки. Несколько чашек той гадости, которую авиакомпания считала кофе, кое-как смогли взбодрить Ребекку, хотя и не до конца. Ровно настолько, чтобы не спать на ходу и доехать до Клейсвилла. Она не позволила грузу случившегося погробить ее под себя. Маленькая, но победа.
Херувим не любил путешествовать. К тому же он устал сидеть в тесном контейнере и сейчас жалобно мяукал.
— Подожди еще немного, малыш, — уговаривала кота Ребекка. — Я тебя тут же выпущу, как только мы приедем к…
Она замолчала. Теперь она приедет не «к», а в пустой дом. Сегодня не будет привычных объятий и аромата розовой воды. Не будет еще очень многих привычных вещей. Потому что Мэйлин больше нет. В самолете Ребекка крепилась изо всех сил. Ей не хотелось показывать своего горя пассажирам. Но теперь слезы полились из ее глаз, мешая следить за круговой лентой багажного транспортера.