— Сегодня мне некогда, — замотал головой Байрон. — Кого-нибудь привезли?
Элейн наморщила лоб.
— Нет, но…
— Тогда все остальное подождет, — ответил Байрон, почесывая свой колючий подбородок.
— Нам необходимо…
— Тогда позвоните Эмити, — распорядился Байрон.
Услышав имя Эмити, Ребекка вздрогнула. Хорошо, что ни Байрон, ни Элейн этого не заметили. Что это? Ревность? С чего бы? Кто может запретить Эмити помогать в похоронном заведении, если им нужна помощь? Следом Ребекке вспомнилось, как вчера вечером Эмити упорно отказывалась говорить о Байроне. В своих нерегулярных электронных письмах к Ребекке она никогда не упоминала ни Байрона, ни похоронное заведение. Она даже не сообщила о своем разрыве с Троем.
Пауза все больше превращалась в неловкое молчание.
— Я позвоню мисс Блю, — наконец сказала Элейн. — А тебе, Байрон Монтгомери, не мешало бы выспаться. Я могу многое вытерпеть, но… даже если ты теперь мой начальник, рычать на себя, молодой человек, я не позволю!
С этими словами она развернулась и ушла в свой кабинет.
— Совсем не изменилась, — шепнула Байрону Ребекка. — Я ее раньше боялась.
— Я ее и сейчас боюсь, — признался Байрон. — Но без нее у нас бы застопорилась вся работа. За день она успевает сделать столько, сколько в других похоронных заведениях делают трое. Я обязательно перед ней извинюсь. Потом. А сейчас…
Байрон кивнул в сторону неприметной двери.
Так же молча они спустились в подвал. Байрон включил свет и запер дверь на ключ, после чего повел Ребекку в помещение, где стоял светло-голубой металлический шкаф.
— Бекс, я бы дорого отдал, если бы меня действительно признали сумасшедшим, а все остальное оказалось бы моим бредом или кошмарным сном. Но увы…
Байрон нажал какую-то кнопку на стенке шкафа и сдвинул его в сторону. У Ребекки забилось сердце. Все тело закололо тысячами крошечных иголочек, словно по коже побежали электрические разряды.
— Боже мой… Значит, это…
Это была реальность. Шкаф скрывал вход в туннель. Туннель манил ее, и только сила воли удерживала Ребекку от желания броситься в темноту. Оттуда доносились тихие голоса. Тысячи голосов, нараспев повторяющих ее имя.
Ребекка шагнула вперед и ударилась о невидимую стену.
Байрон подошел, осторожно взял ее лицо в свои ладони.
— Бекс, ты сейчас меня пугаешь больше, чем десяток Элейн.
— Почему? — удивилась она, не без усилий отворачиваясь от манящего туннеля.
— У тебя такой вид, будто тебе не терпится поскорее оказаться в мире мертвых. Как будто тебя там ждет необыкновенное счастье. Это ловушка, Бекс. Отец предупреждал меня. Мы еще успеем попасть в тот мир. А пока у нас более чем достаточно причин быть счастливыми здесь, в этом мире.
Байрон наклонился и поцеловал ее. Ребекка уперлась руками ему в грудь, не отталкивая, но и не притягивая к себе. Он опустил одну руку ей на бедро и привлек к себе.
Ему стало легче. Безотчетный страх прошел. Байрон снова поцеловал Ребекку.
— Я полюбил тебя, еще ничего не зная о нашей миссии. И не переставал тебя любить, хочешь ты об этом знать или нет.
Байрон целовал ее снова и снова.
— Я прошу тебя: помни. Помни о том, что мы знаем уже давно. Я только вчера узнал о нашей с тобой миссии. Но даже если бы ничего не было, я бы все равно любил тебя. Наверное, я полюбил тебя, когда ты впервые приехала в Клейсвилл. Знаешь, я испугался. Для меня это было непривычно. Я считал ниже своего достоинства пудрить мозги нескольким девчонкам сразу. Мне было особенно тяжело, что ты — сестра Эллы. Но я не мог делать вид, будто тебя не существует. Я приходил к Элле и радовался, когда тебя видел. В тот вечер, когда ты меня поцеловала… Наверное, если б я встречался с другой девчонкой, то вообще ничего бы ей не сказал. Поцеловались, и все тут. Но это была Элла. Я должен был ей рассказать. А потом она… ушла. Ты же не хотела меня слушать. Обрывала меня, стоило мне об этом заговорить. Тогда слушай здесь, сейчас, у входа в этот туннель. Я хочу всегда быть с тобой. Я тебя люблю. И ты лю…
— Нет! Прекрати! — крикнула Ребекка, хватая его за руку.
Байрон погладил ей щеку и продолжал, не слушая ее возражений:
— Я тебя люблю, и ты меня любишь. Мы оба это знаем. Просто ты не хочешь в этом признаваться.
Ребекка смотрела на него. «Любовь? Нет». Байрон был ей далеко не безразличен. Давний друг. Любовник. Однажды он уже признался ей в любви, но потом старался избегать этого слова. «Не надо себя обманывать. Это не любовь».
— Байрон, давай не будем сейчас об этом. Тебе тяжело. На тебя тоже столько всего навалилось…