Человек шел прямо к Дайше. Шел неуверенно, спотыкаясь на каждом шагу. Дайша насторожилась. С того времени, как она вернулась в Клейсвилл, мир ощущался другим. Неправильным. Она никак не могла понять, в чем причина, но все было не так. Дайша навестила свой бывший дом. Стало легче, но ненамного.
Человек остановился напротив Дайши и принюхался.
— Эй, ты чего? — спросила она и отпрыгнула назад.
Человек издал какой-то звук; вроде что-то сказал, и вдруг ухватил Дайшу за затылок. Другой рукой он впился ей в плечо и притянул к себе. Рука, державшая затылок, вцепилась в волосы и заставила Дайшу склонить голову вбок.
Девочка пыталась его отпихнуть, но безуспешно. Впервые с момента ее пробуждения нашелся кто-то, кто не реагировал на ее прикосновение.
Потом он приник к ее горлу и втянул воздух.
— Ты что…
Она не договорила и вскрикнула, поскольку человек прижал ее лицо к своим губам и опять принюхался.
— Перестань! — прошипела она.
Руку, державшую ей затылок, он передвинул к подбородку, обхватив подбородок своими цепкими пальцами. Вторая рука переместилась с плеча Дайши на ее поясницу. Та оказалась как в тисках.
Человек силой открыл ей рот. Сначала он туда посмотрел, потом потянул носом.
Дайша не могла шевельнуться. Впервые со времени пробуждения она пожалела, что не может по своей воле распадаться на части. Страх — вот что мешало ей распасться. «Почему я не исчезаю?»
Ей понадобилось проглотить слюну, но насильно открытый рот не позволил ей это сделать.
Человек дышал ею. Его нос почти касался ее рта. Он не делал Дайше ничего плохого. Он просто дышал. Но ей было больно, словно он что-то вытаскивал из нее. Что-то очень нужное.
Дайша помнила боль. Она хорошо помнила боль и помнила, как ее остановить. Она ударила человека коленом в пах. Быстро и со всей силой, какая у нее еще оставалась. Человек издал булькающий звук и разжал руки.
Дайша тут же начала распадаться и исчезла.
Отчаяние Ребекки нарастало. Еще немного, и оно выплеснется наружу. Чарльз упорно отказывался отвечать на ее вопросы и предлагал попробовать очередное блюдо. Байрон так и не появлялся, а она сидела с… предводителем мертвецов за элегантным столом и ела удивительные деликатесы.
Словом, напрасно теряла время.
— Ребекка, не надо усложнять ситуацию, — в очередной раз сказал ей Чарльз.
— Да куда уж сложнее! — вырвалось у нее. — Вы хотите, чтобы я непринужденно болтала с вами, не зная, кто вы и что это за место. Байрона до сих пор нет. Как, по-вашему, я должна себя чувствовать?
Ребекка сложила салфетку, пытаясь сосредоточиться на квадратике ткани и погасить рвущийся наружу гнев, перемешанный со страхом.
— Вы постоянно расспрашиваете обо мне, а у меня… нет оснований вам доверять.
Чарльз нахмурился.
— А то, что я подставлял свою спину под пули, — недостаточное основание? Никого другого я и не подумал бы спасать. Учти это, Ребекка.
Неслышно появившийся Уорд стал убирать их тарелки.
Чарльз нагнулся к ней, словно хотел взять за руку.
— Ты много значишь для меня, Ребекка. Ты могла бы править этим миром наравне со мной… если бы пожелала.
— Нет! — Ребекка шумно встала и отодвинула стул. — Я не собираюсь здесь оставаться.
— Разумеется. Но ты будешь постоянно сюда приходить, — сказал Чарльз, вставая рядом с ней. — Ребекка, я же не прошу твоей руки и ни в коем случае не хочу твоей смерти. Ты мне больше нравишься живой.
Ребекка отошла и повернулась лицом к городу. Этот город не имел границ. Он тянулся во все стороны и скрывался за линией горизонта. Несомненно, он продолжался и дальше. Здесь сталкивалась и смешивалась архитектура разных эпох и культур. Неподалеку от средневекового замка стоял стеклянный небоскреб. Чуть поодаль виднелись унылые строения из бурого песчаника. К ним почти вплотную примыкали деревянные хижины, какие увидишь разве что на фермах. И везде, куда ни посмотришь, — запруженные людьми улицы. Телеги, кареты, автомобили — все виды транспорта, как и наряды, непостижимым образом уживались в этом городе.
— Ты принадлежишь миру мертвых, Ребекка Барроу. И потому ты — моя, — тихо сказал Чарльз.
Он вернулся к столу, налил два бокала вина.
— Бывая здесь, ты будешь есть за моим столом и сидеть рядом со мной в театральной ложе. Хранительница имеет право гостить в нашем мире столько, сколько пожелает. Тебе нужно лишь убедить своего Гробовщика, чтобы он провел тебя через туннель. Одной тебе, увы, сюда не дойти.
Это звучало до того абсурдно, что Ребекка не выдержала и рассмеялась.
— Убедить Байрона, чтобы он приводил меня… к вам в гости?
Чарльз подал ей бокал. Ребекка взяла вино, однако пить не стала.
— Я чувствую тягу… к этому месту и к вам. Вы сами знаете, так что лгать бесполезно. Скажите, сколько Хранительниц перебывало в вашем доме?
— Если не считать твою сестру, то одиннадцать. С ней будет двенадцать, — ответил Чарльз, пригубив вино. — Элла… она захотела остаться здесь, едва только вышла из туннеля. Ты… Мэйлин все эти годы оберегала тебя. Обычно я знакомился с будущими Хранительницами, когда они были намного моложе тебя. А вот ты была для меня загадкой.
Ребекка чувствовала: Чарльз не солгал ей ни про Эллу, ни про то, что Мэйлин старалась как можно дольше оттянуть ее знакомство с миром мертвых. Ребекку пробрала дрожь.
— Значит, Элла… она из-за вас?
— Не из-за меня, — мягко возразил Чарльз. — Из-за этого мира. Страна мертвых притягивает Хранительниц. Это чувствовали и Мэйлин, и Элла. И ты, Ребекка, сейчас изо всех сил пытаешься подавить в себе эту тягу.
Что-то непонятное звало ее выскочить из дома и побежать куда глаза глядят. Затеряться на улицах этого бесконечного города. Однако рассудок и собственный опыт говорили ей другое. Самое глупое, что только может сделать человек, попав в незнакомую страну или город, — это пойти наугад, ни о чем предварительно не спросив и ничего не узнав. Почти стопроцентная гарантия, что нарвешься на неприятности. Или на пули.
— Не скрою, ваш город меня притягивает, — созналась Ребекка, отворачиваясь от панорамы манящих улиц. — Но я не собираюсь все время находится у вас под крылышком.
— Почему?
— И вы еще спрашиваете?
— Спрашиваю, — сказал он, отпивая глоток и не переставая смотреть на нее. — Зачем ты отказываешься от защиты и сопровождения в совершенно незнакомом тебе мире? Тебе что же, даже гид здесь не нужен? В чем дело, Ребекка? Я тебя чем-нибудь обидел? Или я вел себя чересчур грубо, когда защищал тебя от пуль?
— Нет.
Ребекка снова села. К ее недоверию теперь примешивалось чувство вины. Чарльз действительно спас ее. Он не похищал ее, не заставлял под дулом револьвера идти сюда. Он не сделал ничего предосудительного, ни словом, ни жестом не оскорбил ее. Наоборот, он привел ее в безопасное место, где она прекрасно отдохнула. А одежда? А восхитительная пища? Она не получила всех ответов, на какие рассчитывала. Наверное, на то тоже есть свои причины. И какое бы внутреннее беспокойство ни ощущала сейчас Ребекка, отрицать очевидное она не могла.
— Вы спасли меня. Я у вас в долгу. И я вовсе не хотела вас обидеть.
— Я все тебе прощаю, — великодушно улыбнулся Чарльз. — Ты должна знать: пока Гробовщик ищет путь сюда, ты можешь спокойно отдыхать от превратностей нашего мира.
— Превратностей?
— Да, дорогая Ребекка. Если ты не будешь устраивать мертвых, они съедят тебя заживо. Боюсь, в самом буквальном смысле. Ты — это барьер между мертвыми и живыми. Моя защитница. И их защитница тоже, — добавил Чарльз, обводя рукой город. — У тебя тяжелая работа, и ты всегда можешь прийти сюда и отдохнуть среди своих.
Уорд принес десерт. Точнее целую дюжину различных десертов на круглом подносе, где нашлось место серебряным ножам, вилкам и ложкам.
— Я уже говорил и повторю снова: тех самоуверенных мерзавцев мы найдем и накажем. И у тебя здесь будет охрана.