— Это сложно, — убеждал его он. — Это очень сложно, малыш.
— Мне всё равно, — в отчаянии кричала душа Ириса. Он не хотел, не мог представить себе день, когда его чувства к ней станут всего лишь воспоминаниями.
— Подумай… не спеши… — шелестел в его сознании ветер. — Ведь ты вполне можешь лишиться жизни в обмен.
— Мне всё равно. Я не смогу с этим жить. Прошу!
И снова шелест, полный сомнения.
— Спи малыш. Просто спи. Доверься книге судеб…
За последние дни он смог очень далеко продвинуться в практической магии. Потихоньку пробуя каждую открывшуюся свою способность, Каракал определял границы своих возможностей. И переосмысливал их вновь, ибо с каждым их использованием они всё возрастали. Уже сейчас он мог уверенно себя считать самым сильным магом среди сородичей.
Каракал с лёгкостью мог взять под свой полный контроль до полусотни птиц и животных. Для охоты теперь ему стоило просто зайти по косточки в воду и призвать необходимое количество рыбы. Он мог поставить на какое-либо место столь сильный ментальный приказ, что никто из зверей не осмелиться его нарушить в течение года. А однажды испугавшись неожиданно выскочившего ему под ноги варана, Каракал его чуть не обуглил, выдохнув из пасти поток горячего воздуха. После этого он вновь надолго впал в глубокую задумчивость. Но, начиная привыкать ко всё новым и новым сюрпризам, Каракал довольно быстро решил, что будет развивать новую способность наравне с остальными. Ведь если у него в голове будет держаться столько неразгаданных загадок, он просто сойдёт с ума.
А тем временем он приближался к горам. Не желая вновь углубляться в лес, он надеялся, что сумеет их обойти. Но оказалось, что его чаяниям не суждено сбыться.
Горы были крутыми, обрывистыми. Через них могла перебраться разве что птица. Вдоль берега по морю тоже плыть не стоило, потому что морское дно в тех местах было непредсказуемым. Ближайшие сто метров от берега море превращалось в смертельную ловушку, покрытое воронками, бушующее двухметровыми волнами. Попытавшись же обойти скалы по лесу, Каракал нарвался на бескрайнюю, погрязшую в запахе гнили топь.
Долго он размышлял, что ему делать дальше. Шаг за шагом Каракал обследовал местность, но ему ничего не приходило в голову, кроме варианта возвращения назад в поисках более удобных обходных путей.
Стало так обидно! Он прошел довольно большой отрезок пути и, казалось, каждый шаг приближает его к мудрым. К возвращению домой. К познанию загадок этого мира. А теперь ему придётся возвращаться назад? Неизвестно сколько тратить времени в поисках обходного пути. Идти обратно, рискуя опять набрести на старых лесных знакомых, которые его так просто от себя не отпустят.
Взгляд Каракала непроизвольно стал всё чаще обращаться к морю. В последние дни ему стало казаться, что на грани его видимости мелькает кусочек суши. Он так до конца и не мог понять, иллюзия ли это, самообман ли? А, может, всё же — правда, и у него есть шанс по воде достичь новых земель?
Эта мысль долгое время манила его. Она возвращалась к Каракалу с упорством, достойным любого старейшины, убеждая его в своей гениальности. Она бередила его мысли, всё то время, пока он обследовал пляж и скалы, пытался определить, проходима ли топь. Пока завидовал птицам, которые могли преодолеть эти горы, даже не заметив этого.
В какой-то определённый момент ранним утром. Сразу после удачной охоты, когда он сыто смотрел на накатывающие на каменистый берег пенистые волны, он всё решил для себя. Подождав, когда уляжется тяжесть в желудке от свежего мяса, он погрузился в воду и поплыл, решив считать этот заплыв разведкой. В конце то концов, если он почувствует усталость, то может развернуться и поплыть обратно.
Каракал мерно перебирал лапами, солнце согревало затылок. Вскоре, он смог получить доказательства существования в пределах видимости другой суши. От радости ускорив своё продвижение, Каракал решил для себя, что сегодня же туда и доберется. Но он даже не догадывался, насколько море может быть обманчивым. И что те вещи, которые кажутся здесь такими близкими, могут оказаться вне пределов его досягаемости.
И он продолжал плыть. Хоть солнце уже стояло в зените, но земля казалась всё такой же далёкой. Он устал, каждая волна норовила залить воду ему в нос или в глотку. Лапы онемели от напряжения. Он обернулся назад, но покинутый берег казался отсюда призрачной дымкой, миражом, скрытым в тумане. И было неизвестно, сможет ли он вернуться до того, как силы оставят его насовсем. Вполне может оказаться, что туда, куда он всё это время плыл, добраться гораздо легче и ближе. Главное, чтобы хватило сил.
Солнце стало клониться к закату. У Каракала уже кружилась голова. На каждом третьем гребке он погружался с головой в воду. Воздуха стало панически не хватать. И хоть суша уже раскинулась перед его глазами во всю ширь, но берег всё ещё оставался таким далеким! Он боролся, собирая все силы, вкладывая в каждый свой гребок всё, что у него осталось. Но воздуха уже не хватало. Лапы сводило болезненной судорогой. Тело словно превратилось в камень, в какой-то момент отказавшись ему подчиняться совсем. И именно в тот самый миг над его головой сошлись тёмные воды океана. Он так не хотел умирать, так не хотел поддаваться судьбе, что не переставая посылал в пространство зов о помощи. В глазах стало темнеть, когда некто большой и могучий подхватил его беспомощное тело и понёс к поверхности.
Вынырнув из воды, Каракал сделал судорожны глоток воздуха и закашлялся. Тело тряслось от усталости, из-за нехватки сил он даже не мог полноценно открыть глаза. Сквозь полу прикрытые веки он смог разглядеть только покатую, серебристого цвета спину огромного существа.
— Совсем колдовать разучились, — сокрушенно бурчал спаситель, с неимоверной скоростью несясь в сторону берега. — И правильно вас наказали. Глупые несмышлёныши. Дети. Сразу норовите умереть, выбравшись из своей норы.
Непонятно почему, но это монотонное ворчание страшно поднимало Каракалу настроение. Вспомнился старик Овл. Даже хватило сил полноценно открыть глаза, но голова тут же закружилась, и он смог уловить только силуэт солнца, стремящегося скрыться за горизонтом.
Наконец его шкуру перестал холодить поток свежего воздуха. Они остановились.
И вдруг Каракала подняли за шкирку, как нашкодившего котёнка и выкинули на тёплый песок. Но на возмущение столь брутальным поведением сил у него не хватило, как и на благодарность.
— Приглядывать они должны за нами. Ишь ты, — продолжал бурчать голос. — Самих спасать приходиться, — и добавил презрительно, — хранители.
А потом послышался плеск воды, и всё затихло. Только тихие крики чаек продолжали напоминать ему, что это не сон.
— Выглядишь неважно, — сокрушенно покачала головой Камомила. — Ты что заболел? Ещё один, блин. Бэлл, если собираешься повторить их подвиг, то либо прибей меня, либо я прибью вас. Чтоб не мучились.
Было видно, что фея ворчит скорее от облегчения, чем от злости.
Ирис долго не мог придти в себя. Тело ощущалось чужеродной, тяжеленной махиной, абсолютно непригодной к эксплуатации. Мысли разбегались, то акцентируя его внимание на солнце, что уж слишком слепило глаза. То на том, что неплохо было бы почесать левую лопатку, но рука так затекла, что попытки провести сиё действие не увенчались успехом.
Но вскоре к нему стали возвращаться воспоминания. Сначала в его голове упорно вертелась мысль о том, что ему надо спросить у Камомилы нечто важное. Потом он стал анализировать, откуда у него могло взяться сильное чувство тревоги? Причём сильной настолько, что она вот-вот могла превратиться в страх или панику. И тут в голове у него молнией пронеслось всего одно слово: "Диази".
Откуда у него взялись силы, понять было сложно. Но Ирис сразу вскочил на ноги, сбросив одеяло, и стал судорожно оглядывать место стоянки в поисках Ди. К нему тут же подскочила Кама, попытавшись уложить обратно.
— Сумасшедший, ты же на мертвеца похож, а прыгаешь как заяц, — закричала она.