– Савала, – взмолился Этан, – если бы там был ваш брат, что бывы делали?
Савала пристально посмотрел на него:
– Только ни к чему не прикасайся.
Уже на крыльце Этан спросил:
– А меня тоже подозревают?
– Нет. Мы знаем, где ты был. Весь актовый зал подтвердит твоеалиби.
Этан и Савала надели поверх обуви бумажные бахилы. Лейтенантначал вводить его в курс дела:
– Полицейские, прибывшие в дом первыми, сообщили, что, когдаони вошли, Мередит говорила с кем-то по мобильному телефону.
– С диспетчером?
Савала покачал головой.
– Нет, похоже, что она решала какие-то дела. Когда она их увидела,то сразу же отключилась.
– Решала дела? Что же она говорила?
– Все, что они разобрали, – «спасибо хотя бы на этом…»
– Я ее спрошу, когда увижу.
Он перешагнул порог и оказался прямо в центре событий. Этоместо не было похоже на его гостиную. Со всеми лампами и людьми,оно более походило на студийный макет его гостиной, изготовленныйдля съемки какого-нибудь детектива. Не считая тела, лежащего наполу лицом вниз, – оно как раз выглядело настоящим. Руки Эндрюбыли одеты в бумажные кульки, чтобы сохранить улики.
У Этана задрожали колени. Видеть тело брата, оформленное повсем правилам следствия, оказалось сложнее, чем он ожидал. Емупришлось прислониться к двери.
– Наверное, все же не стоило тебя впускать, – сказал Савала.
– Я в порядке, – заверил его Этан, хотя сам не ощущал такой уверенности. Но не хотелось давать лейтенанту повод выдворить егообратно на улицу.
Подошедший полицейский прошептал что-то на ухо Савале. Тоткивнул и сказал, обернувшись к Этану:
– Мне нужно на минутку отлучиться.
– Можете обо мне не беспокоиться, – кивнул Этан.
Савала посмотрел на него с недоверием.
– Обещаю, что буду хорошо себя вести.
Лейтенант удалился вглубь дома, а Этан напомнил себе о психологической самозащите. «Я с этим справлюсь» – твердил он про себя.
Он окинул обстановку взглядом детектива, как в любой аналогичной ситуации. Тело, лежащее на полу, как обычно, было центромвсеобщего внимания; вокруг него вращались по своим орбитам следователи и технические сотрудники. Они собирали улики, искалиотпечатки пальцев и фотографировали каждую деталь под всевозможными углами.
Этан не только знал, что они делают, но и прекрасно понимал, зачемэто нужно. Он сам проходил это уже сотню раз, и сейчас так и рвалсяпоучаствовать – сделать хоть что-нибудь полезное. Но он также знал,что Савала с него голову снимет, стоит ему к чему-то прикоснуться.
Он обошел вокруг дивана, осторожно, чтобы не вступить в кровь,и глянул на тело брата. Затем он опустился на колени.
В комнате все притихли. Этан поднял голову. Все стояли неподвижно, словно статуи, и смотрели на него.
Наверное, они думают о том, как странно видеть себя мертвымна полу. Но они ничего не понимают. Все не так. Совершенно не так.
Никогда в жизни Этан не видел в своем брате-близнеце себя. Эндрюне был его отражением. Они отличались столь же разительно, как двеполовины их детской. И разница заключалась не только во внешности.
Эндрю был мечтателем, счастливчиком, всеобщим любимчиком,талантливым, привлекающим прекрасных женщин наподобие Мередит – в общем, олицетворением успеха. В то время как он приобреталславу и богатство, Этан уклонялся от кредиторов.
Между ними не было соперничества, как это часто бывает у близнецов. Этан не завидовал успеху брата. Успех был Эндрю к лицу,а ему – не очень. Этан вполне довольствовался ролью пессимиста,скептика, одиночки. Его профессия и образ жизни соответствовали его характеру.
Деятельность в комнате возобновилась и вскоре пошла прежнимчередом, оставив Этана в какой-то мере «наедине» с Эндрю. Воспоминания нахлынули на Этана, пробивая его защитную броню. Онстарался смотреть на тело так, как на любую другую жертву огнестрельного оружия, но вспышки событий из прошлого напоминалиему о том, что это – его брат.
Он вспомнил, как радовался Эндрю в восемь лет, когда один изего рисунков получил приз на конкурсе и был опубликован в газете.
Он вспомнил голос брата в ночной темноте, в их детской спальне,когда предполагалось, что они уже спят и видят сны. В то время дляних не было никого ближе друг друга. Только они, вдвоем, ночью всвоих кроватях. Он вспомнил застенчивую улыбку Эндрю, когда тотсжимал в руке зеленую бархатную коробочку с золотым кольцом.
В тот день он предложил Мередит стать его женой.
Наконец, он вспомнил досаду на лице Эндрю этим вечером, когдаЭтан сделал вид, что забыл дома Библию. Эндрю ни на секунду неповелся на эту уловку. Он сразу понял, что Этан изобрел ее, чтобысбежать с вечернего мероприятия.