– А вы втроем очень мило смотритесь на той фотке. Даже не разберешь, кто ее муж. Она-то сама вас различала?
Руки Этана сами сжались в кулаки. Он отвернулся от Хинки и решил выйти из кухни, пока не сделал чего-нибудь такого, о чем потомпожалеет. Но Хинки никогда не умел вовремя остановиться:
– Эй, Морган, а ты никогда не пробовал ее разыграть? Ну, заявитьсяк ней поздно вечерком и притвориться, что это твой брат?
Этан не помнил, как он развернулся. Он не помнил даже, как набросился на Хинки. Однако он хорошо помнил, как врезал ему позубам, и как у того из рук вылетела банка с порошком, и как он с размаху завалился на пол, а черный порошок посыпался на него сверху.
Хинки инстинктивно закрыл глаза, а когда открыл, они сиялибелизной посреди черного, как у актера водевиля, лица.
Именно в этот момент в кухню вошел лейтенант Савала.
Чтобы оттащить Этана от Хинки, понадобились усилия нескольких полицейских. Когда это наконец было сделано, лейтенант Савала приказал выпроводить Этана из дома. Его снова затолкнули назаднее сидение патрульной машины и приказали водителю ехатьв больницу Мерси.
Глава 5
К счастью, больница находилась всего километрах в пяти от егодома, так что ему пришлось находиться в этой ужасной машине лишь несколько минут.
Машина остановилась в нескольких шагах от парадной двери, иЦиснерос молча отворил перед Этаном заднюю дверцу. Прежде чемотъехать, оба полицейских в последний раз окинули его взглядом,говорящим: «Бедный Этан!»
Этан стоял в зоне высадки посетителей, держа под мышкой«Библию» из стирального порошка, и рассматривал современныйфасад больницы – острые углы, зеркальные окна, фигурно подстриженные кусты. С этой стороны больница выглядела весьма элегантно.
Этан больше привык к заднему ходу, куда подъезжали машины скорой помощи, – простой двери на беленой стене без всяких декораций.
Сенсорные двери разъехались в стороны, предугадав его приход. Этан терпеть не мог больницы. Этим учреждениям удавалосьмаскировать человеческую слабость при помощи теплых красок,комнатных растений, улыбок, ложного ощущения красоты и порядка; но в действительности, последнее слово всегда было за смертью.
Он шел по просторному вестибюлю со сводчатым стекляннымпотолком, упираясь взглядом в пятиметровое деревянное распятие,подвешенное на противоположной стене. Час был поздний, и кромеЭтана посетителей не было. За столиком с надписью «Информация»
персонал также отсутствовал. Этан шел прямо, пока не обнаружилприемное отделение в дальнем углу вестибюля.
– Я к Мередит Морган, – сообщил он коренастой медсестре. – Онатолько что поступила, так что, возможно, ее еще нет в вашей компьютерной системе.
Сестра, которой на вид можно было дать двадцать с небольшим,подозрительно посмотрела на коробку у него под мышкой. Оказывается, из нее сыпался порошок, уже оставивший след через вестибюль.
– Ой, извините, – сказал Этан. Он остановил поток гранул, зажавпотрепавшийся угол в руке. – Это реквизит со школьного спектакля.
– Пациентка – ваша жена? – спросила медсестра, вводя в компьютер имя Мередит.
– Невестка.
– Извините, но приемное время уже окончилось.
– Ее мужа сегодня убили.
Трудно было определить, осознала ли медсестра смысл его слов:
что «муж невестки» – это его брат. Как бы то ни было, никаких эмоций она не проявила. Ни шока, ни сочувствия. Она продолжала исполнительно барабанить по клавишам, вот и все. Этан подумал, что,при всей своей молодости, она уже успела насмотреться человеческихтрагедий. Они перестали ее шокировать.
На всякий случай он полез в карман за полицейским удостоверением. Он был намерен увидеть Мередит сегодня, сколько бы нибыло времени.
– Палата четыреста двадцать шесть. Лифты находятся под крестом.
Этан улыбнулся про себя: вот это они начудили! Интересно, чтодумает человек, заходя в лифт под крестом и слыша фразу: «Вамвверх или вниз?»
Он снова пошел по бескрайнему вестибюлю, очень явно ощущаясвое одиночество. Словно весь мир решил официально сообщитьему: Эндрю мертв, теперь ты остался один.
Он нажал кнопку вызова «вверх», и дверь тут же открылась.
Выйдя на четвертом этаже, он осмотрелся по сторонам, а затемповернул направо. Короткий коридор привел его к медсестринскомупосту, который был не только центром всей деятельности, но и географическим центром этажа. Палаты располагались по периметруот него.
За стойкой сидели четыре медсестры, все с опущенными головами.
Они читали, писали в историях болезни, раскладывали таблетки помаленьким бумажным стаканчикам. Либо они не замечали Этана,либо попросту игнорировали.