- Ладно, ладно, - махнул пухлой ручкой сидящий, - узнаем, оставляй.
- Так бы и раньше, а то лазутчики, не лазутчики… - стражник затолкал приятелей внутрь, ловко продел сквозь сковывающие их наручники цепь и закрепил конец на железном кольце, вмонтированном в стену. - Так-то оно лучше, - прокомментировал он свои действия. Затем, шаркнув сапогами, покинул комнату.
Некоторое время все молчали. Толстяк за столом что-то записывал, юнец переминался с ноги на ногу, Рип с Эйсаем смотрели по сторонам.
- Значит, лазутчики, - раздался из-за стола голос закончившего писать толстяка.
- Вообще-то браконьеры, - деликатно поправил его Эйсай.
- Браконьеры в этом месяце у нас уже были, - отрезал толстяк. – А вот лазутчиков, как назло, ни одного. Нарочно они что ли нас обходят. Почему? Чего мы им такого сделали, я вас спрашиваю, скоро месяц, а ни одного хотя бы завалящего лазутчика?
Рип осторожно пожал плечами, а Эйсай предположил:
- Может потому, что вы их убиваете?
- Ерунда! – отмахнулся толстяк. – На то шпионы, чтобы казнить. Иначе никак, кто ж на это обижается.
- Можно я! Можно я! – неожиданно запрыгал на месте юнец.
- Погоди, не время еще, - толстяк вперил в пленников маленькие глазки. – Значит так и запишем, двое лазутчиков коварного Джона Паверлесса.
- Но мы не лазутчики.
- Не, ну какие упрямые! – вспыхнул толстяк. Он вскочил из-за стола и подбежал к графику. По промасленной бумаге с системой координат извивалось несколько замысловатых кривых. – Что здесь сказано? – палец с обкусанным ногтем уперся в одну из кривых, - подойдите, гляньте. Каждый месяц должно вылавливать по одному лазутчику, пяти браконьерам, трем заговорщикам, одному насильнику, пяти вольнодумцам… ну и так далее. В этом месяце план по браконьерам есть, и даже больше, теперь они мне без надобности, а вот лазутчики… Знаете, - зашептал он доверительно, - на последней аудиенции у его милости, я сболтнул немного лишнего, с перепою, понятное дело. Голова болит, а тут мне: повышай уровень работы, производительность, а я возьми да и ляпни, что с этого месяца беру на себя обязательства выявлять на два лазутчика больше, а то и на три. Так что, дорогие мои, быть вам шпионами.
- Но мы не шпионы. Мы даже не знаем, кто такой ваш Джон Паверлесс.
- А вам и не обязательно! Может вы такие коварные шпионы, что сами не знаете на кого шпионите.
Рип усомнился в логических выводах хозяина комнаты.
- В этом месяце все шпионы работают на Джона Паверлесса, - продолжал толстяк. – Потому как две недели назад, лорд Паверлесс на банкете… - толстяк задумался, почесал лысину, - день рождения наследника… точно, наследника! Или наследника было позже, а тогда поминки… пьянка, одним словом. Так вот, лорд Паверлесс неуважительно отозвался об умственных способностях господина барона. Тот, понятное дело, намекнул на его мужские достоинства, ибо все знают, что лорд Паверлесс… - толстяк хихикнул. – Словом, теперь они заклятые враги. Может и война будет.
- Можно я! Можно я! – вновь запрыгал прыщавый юнец.
- Сколько раз повторять, не встревай, когда взрослые разговаривают! – прикрикнул на него толстяк. – У меня, можно сказать, преступники чистосердечно раскаиваются, а тут ты со своим «можно». Чего тебе?
- Можно я их на дыбе растяну? – голос подростка был умоляющий.
- Нет! – отрезал толстяк. – Прошлый раз уже дорастягивался, потом вешать некого было. Барон опять остался недоволен.
- Ну пожалуйста, ну хоть одного, ну разочек… - захныкал подмастерье.
- Сказано, нет!
- Ну тогда дай хоть отрубить чего-нибудь. Хотя бы пальчик, ма-аленький.
- Что ты с ним поделаешь, - толстяк всплеснул руками и повернулся, ища понимания, к Рипу с Эйсаем. – Хоть что, но дай отрубить. Мой сын! – закончил он гордо.
Пленники не разделяли чувств отца.
- Пап, ну пожалуйста, - не переставал хныкать малец, то и дело вытирая сопли грязным рукавом.
- Ладно, - наконец сдался толстяк. – Но только один палец, не больше. Чтобы не было как в прошлый раз, - он в притворной строгости сдвинул брови.
- Ага, ага! А можно я их каленым железом?
- Или палец, или железо, - по-родительски сурово наказал папаша.
- Железо, железо! – возопил юнец. – Он кинулся к жаровне, из которой торчали ручки пыточных инструментов.
Отец в очередной раз с любовью окинул взглядом худое чадо и повернулся к пленникам.
- Итак, пишем: лазутчики злого и коварного Джона Паверлесса, засланные с целью… - он пожевал кончик пера. – Ага! С целью подорвания авторитета господина путем выпивания лучших вин в его погребе. Ну как? – широкая физиономия цвела и пахла.