– Хочешь, я тебе свой отдам? – спросила Витта, вяло поедая картошку.
Шурка, машинально протянув руку, спохватилась:
– А ты?
– Я не буду.
Шурка поставила ладонь, будто поднос, и Витта положила на нее свою порцию.
Пока подруга доедала, Витта снова глянула на экран мобильного.
– Не трясись! Срежем по склонам и будем на «Почтовой» раньше любого незнайки-туриста!
Витта вздрогнула и чуть не выронила телефон. Исподлобья глянула на дожовывающую Шурку.
– Срежем – это как? – поинтересовалась она, стараясь подавить усиливающееся в геометрической прогрессии волнение.
– А ба клонам ж, – проглотила буквы Шурка, вытирая рот салфеткой. – Где тут урна?
– Давай, – Витта забрала использованные салфетки с бумажным пакетом и понесла к урне. Странное волнение охватывало ее, грозя перерасти в бессознательный страх.
Витта сама не могла понять, что с ней твориться? И почему она так переживает? Поздно возвращаться домой ей не впервые. Сестра одна – это плохо, но как утверждал Карлсон – дело житейское. Есть риск опоздать, но можно вызвать такси; плюс – из-за Евро работу метро и многих автобусов продлили. Нужный автобус, как раз, останавливается на «Почтовой».
Витта бросила мусор в жерло урны, подняла глаза и замерла. Часть парка была усеяна фонарями, как торт свечками. Но их свет заканчивался на границе, обозначенной металлической оградой. Не просто заканчивался, а исчерпывался, словно его не пускали за черту, проведенную оградой. И разглядеть контуры крон деревьев, находящихся внизу – на склонах, и огромной арки, расположенной на соседнем холме, было невозможно.
– Витт, ты чего зависла?
Витта обернулась к подруге и почувствовала, как по спине, цепляясь за кожу маленькими коготками, карабкается…страх? Она размеренным шагом пошла к Шурке, ели сдерживаясь, чтобы не пробежать оставшееся до подруги расстояние.
– Пошли, не то реально опоздаем, – Шурка, кряхтя, встала с лавочки. Осторожно сделала первый шаг. Поморщилась:
– Хочется плюнуть и пойти босиком.
Вместо этого девушка пошла прямиком по газону, прикинув, что так быстрее дойти до ближайшего спуска. Обернувшись к отставшей подруге, Шура изумленно спросила:
– Витт, что с тобой?
«Сама не знаю» – чуть вслух не призналась Витта. С каждым шагом подсознание вопило всё громче «Не ходи!» Да, можно сознаться, что идти вниз страшно и уговорить пойти в обход. Если не подействует – закатить истерику, поругаться с Шуркой и топать в обход в гордом одиночестве. Но признаться в своем страхе было очень стыдно.
Шурка сверлила подругу требовательным взглядом. Казалось, что она подбирает слова, похожие на те, что недавно говорила Витта сестре: «Нечего боятся, монстров не бывает.»
– Мы с ребятами тут часто тусуемся… Возле Владимира светло – как здесь! Даже лучше! Горка сияет, будто лысина нашего Бруно!
Витта невольно улыбнулась: про лысину преподавателя Брунова, как и про его, хм, своеобразный характер, ходили легенды. И девушка решилась:
– Давай вернемся?
– Да ну! Это опять спускаться и «крюк брать!» – активно зажестикулировала Шурка, старательно показывая размеры крюка.
Виттыны щеки запылали. Девушка опустила голову, пряча взгляд.
– Мы же вместе! – Шурка шагнула к подруге и обняла её.
Непонятный страх, сковавший тело Витты отступил, враз уменьшившись до размера точки и затаившись то ли в сердце, то ли в районе души.
Девушки подошли к спуску. Дотронувшись до перилл Витта мельком глянула на столб с указателями. Ей показалось, что свет фонаря, на мгновение, превратился в тревожно-блеклый.
Дорожка, лентой стелющаяся по склону, услужливо привела девушек на «второй парковый этаж». Следующая дорожка, на которую ступили подружки, вела к центральной смотровой террасе, где находился памятник Владимиру Крестителю.
– Сейчас вырулим к Владимиру, там быренько вниз – мимо фуникулера – и мы на месте! – уговаривала Шурка подругу. Все многочисленные ветви-дорожки, ведущие к центру – памятнику, были снабжены фонарями, щедро освещавшими пространство вокруг.
Вмиг все эти фонари одновременно погасли, будто по команде! Подруги резко остановились; Шурка приоткрыла рот от удивления. Вита ощутила, как затаившийся страх вновь растекается по телу, покусывая кожу мурашками. Девушка поежилась и сложила руки на груди в замок.