Обогнув памятник, девушки свернули на тонкую дорожку, струящуюся левее от центральной дороги. Щебенка громко захрустела под ногами.
– Колышки закончились! – громко обрадовалась Шурка. – Спасибо китайцам! – Её вопль разрезал окружающую тишину, словно отсекая от нее кусок. И в этом раненном искалеченном воплем покое Витта ощутила близкое присутствие кого-то третьего, постороннего. Несмотря на то, что девушка замерзла, рубашка на спине мгновенно взмокла.
– Скорее, – шепотом попросила Витта.
Шурка, разлагольствующая о китайских методах строительства, не услышала её. Девушка с ужасом поняла, что не слышит голоса подруги, а по губам догадывается о смысле фраз. И что ей это легко удается потому, что Шурка растягивает фразы, будто при замедленной сьемке. Звуки тоже отсутствовали: исчез надоевший хруст брусчатки под подошвами обуви, отдаленный шум шоссе и всё поглотила давящая тишина.
Но только на мгновение. В следующий миг тишина взорвалась изнутри, словно туго надутый шарик, на миг заложив уши, и в мир ворвались знакомые звуки: китайцы, щебенка, далекие отзвуки «Евро». Но среди них был и новый: топ-топ-топ. Кто-то тяжелый и массивный уверенно приближался к подругам. За топотуном волочился шуршащий по прошлогодним листьям хвост.
Подружки, не сговариваясь, помчались бегом. Некто двигался уверенно, не ускоряясь, но и не отставая, четко соблюдая расстояние. Щебенка шипела под его тяжелыми лапами как сода, облитая уксусом. Витта вдруг подумала о драконьей пещере: дракон будто ступает по измельченным человеческим костям. Их преследует некто невысокий… Витта с ужасом поняла, что за ними реально идет дракон: он двигался вразвалку, подгребая щебенку, разметая хвоста в разные стороны: шух-шух-шух…
Внезапно дракон остановился. Подружки, пробежав по инерции еще несколько метров, тоже остановились, переводя дух. Отдышавшись, девчонки переглянулись и весело рассмеялись. Конечно, им показалось. Не бывает такого, чтобы драконы разгуливали в центре Киева. Такой бред не в каждом сне приснится…
Зато монстр не считал себя бредом. Резко сократив расстояние, что было между ним и девушками, он снова затаился.
Крик, зародившийся в Шуркином горле, вырвался в пространство сиплым кашлем. А ошалевшая от страха Витта, не дожидаясь замершую на месте подругу понеслась, не чувствуя под ногами земли. Мимо проносились ломаные линии деревьев, будто наброски художника, сделавшего акцент на главных героях, решив не прорисовывать второй план.
В каждом движении монстра чувствовалась показная неторопливость. Ему доставляло удовольствие выжидать пока жертвы отбегут на определенного расстояние, а потом нагонять их в два счета. Когда дракону надоест, он с таким же удовольствием покончит с ними.
Уверенность чудовища в конечном результате передалась и жертвам: Шурка, на десяток шагов отстающая от подруги, упала на колени, икая и глотая ртом воздух. Потом закашлялась; кашель сухой, сиплый толчками выходил из горла.
– Будь. Прокляты. Эти. Босоножки, – прохрипела она; на губах появилась пена.
Витта, очертя голову, бросилась к подруге. Сейчас она боялась одного – не добежать. Ведь хищник может успеть раньше…Если пожелает.
Он снова выжидал. Витта опустилась на колени позади Шурки и сорвала с ноги босоножек. Тесьма второго еще плотнее вцепилась в ногу.
– Кинь, меня сейчас захавают… – прошелестело в воздухе.
– Заткнись, – попросила Витта и, сжав зубы, остервенело рванула за каблук. Что-то хрустнуло и каблук очутился у неё в руках. Девушка швырнула его, надеясь попасть в безнаказанную тварь, которая решила, что имеет право играть их жизнями.
«Вспомни, где спуски», – приказала себе Витта. Ответ пришел тут же: «Их нет». Девушка закусила губу; почувствовав вкус боли, перемешанный с кровью, запрокинула голову; в глаза заглянули звёзды. Витта невольно залюбовалась ими, и ощутив влагу на щеках поняла, что плачет. Девушка посмотрела туда, где – она чувствовала это каждой порой – выжидает и ухмыляется монстр. Но ничего не увидела в кромешной тьме.