Кэдби, пошатываясь, подошел ко мне.
— Они уехали, — пробормотала я, слезы и грязь жгли мне глаза. — Ник ушел. Ты можешь лететь за ними?
— У меня сломано крыло.
Я рухнула на землю и закрыла лицо грязными руками. Рыдания были сильными, и мое тело сотрясалось, теряя контроль.
Кэдби стоял, он ждал, пока я закончу.
Я тряхнула головой, вытерла глаза и встала. Времени на скорбь не было. Понятия не имела, что ждет нас дома.
— Мы должны позаботиться о других, — сказал он глубоким и мягким голосом.
Я слегка кивнула ему и последовала за ним, мы оба хромали и выглядели так, словно прошли через войну.
Передний двор моего дома превратился в сортировочную. Папа, Шинед и Эмили залечивали раны. Тела были укрыты простынями, одеялами, куртками и неиспользованными мешками для мусора. Карриг и Яран подняли дядю Филипа на руки.
Я им кивнула.
— Я могу помочь?
— Нет, — ответил Карриг. — Мы погрузим его в машину Брайана. И должны доставить его в Асил.
— Со мной все будет в порядке, Джиа, — сказал дядя Филип. — Помоги остальным.
Я наклонилась и поцеловала его в щеку.
— Позаботься о нем хорошенько, — сказала я Ярану.
— Конечно, — ответил Яран, его глаза покраснели, а челюсть сжалась, как будто он изо всех сил пытался сдержать свои эмоции.
Я заметила Красного. Он был жив. Шинед внимательно следила за ним.
— Где Фейт?
Арик пересек лужайку и подошел ко мне.
— Джиа…
Я обвила руками его шею и зарыдала ему в грудь.
— Где Фейт?
Арик посмотрел на три тела, накрытые простынями.
Я посмотрела ему в глаза сквозь застилающие слезы.
— Кто… кто еще, — мой голос дрогнул.
Он отвел взгляд, не в силах смотреть на меня.
Мой желудок скрутило.
— Кто еще?
Он не ответил мне.
Я убрала руки с его шеи и потащилась к телам. Опустилась на пятки рядом с первым. Рука дрожала, когда я убирала простыню с лица.
Фейт.
Я подавила рыдание. Ее лицо было словно из гипса; оно затвердело точно так же, как Рикардо, когда он умер, приколотый к дереву в Эстериле. Мелкие трещинки вытравили ее прекрасные черты. Как только ее лицо стало разбиваться вдребезги, так же разбилось и мое сердце. Мне казалось, что зазубренные края рвут меня изнутри. Я закрыла ей лицо, не в силах смотреть, как она превращается в пыль.
Потом подошла к другому телу. Я знала, кто лежит под простыней, еще до того, как открыла его. Джан выглядел умиротворенным в объятиях смерти.
— Мне очень жаль, — прошептала я. Слезы застилали мне глаза, и я с трудом могла разглядеть его лицо. — Ты столько пережил, только чтобы проиграть здесь. Я так рада, что встретила тебя. Я не подведу тебя, Джан. Ройстон исполнит свое предназначение. Я заставлю тебя гордиться мной.
Я наклонилась и поцеловала его в холодную щеку.
Я уставилась на третье тело, а затем огляделась, гадая, кто бы это мог быть. Я знала, что Яран, Карриг и Арик живы. Нашла Шинед и Дейдру, которые передавали папе припасы. Я не могла найти ни Каила, ни Леи. И оглянулась на прикрытое тело.
— Нет. Лея? — Я подползла к телу и обхватила пальцами хлопчатобумажную ткань, сжимая ее в руке. — Боже… пожалуйста. — Я стащила простыню.
Красивое лицо Каила выглядело таким безмятежным, словно он спал. Его слегка приоткрытые губы посинели, волосы все еще были влажными от пота. Я обняла простыню, свернувшись калачиком рядом с ним, и зарыдала, чувствуя, как боль пронзает мое сердце. Хватала ртом воздух, содрогаясь от каждого резкого и болезненного вдоха. И попыталась втянуть в себя воздух. Страшный стон вырвался из самых темных уголков моей души.
Я решительно покачал головой.
— Нет, нет, нет, нет. О, пожалуйста, нет! Где Лея?
Арик подхватил меня на руки, и я прижалась к нему.
— Как он умер?
— Вероник, — сказал он, и в его голосе было столько же боли, сколько и во мне.
— Лея. — Я закашлялась от рвущихся наружу рыданий. — Лея. Где она сейчас?
— Они отвезли ее в Асил, — ответил он, с трудом сглотнув. — Она в отчаянии. В шоке.
Я уткнулась головой в теплые руки Арика и заплакала. Пришло время скорбеть, но я заключила тайный договор с Каилом, Фейт и Джаном.
Я остановлю Конемара.
Я верну Ника обратно.
И я не остановлюсь, пока не будет справедливости за то, что было сделано в тот день.
Глава 30
Дни проходили в тумане похорон и исцелений. Закаты в Асиле были прекрасны — акварельная живопись голубых, красных и оранжевых тонов. Яркое небо резко контрастировало с тяжелым сердцем в моей груди, окрашенным в разные оттенки черного и серого.