— Что с погодой? — крикнула я старику. — Было просто обжигающе горячо, а теперь становится так холодно.
— Это цикл Сомниума, — проговорил он сквозь завывание ветра. — Здесь тепло всего несколько часов в день. В остальное время здесь опасно холодно.
Бастьен протянул мне плащ, и я изо всех сил попыталась надеть его, мои руки не чувствовали ничего. Сани, подпрыгивающие на камнях и корнях, еще больше усложняли задачу, но я сумела влезть в плащ и крепко закутаться.
Лес напоминал тот, что можно увидеть в фильме ужасов. Ветер зловеще свистел в кронах деревьев. Животные и насекомые снова замолчали. Тени двигались под прикосновением ветра. Деревья оставались зелеными, необычные листья, казалось, насмехались над арктическим безумием, кружащимся вокруг них.
Наши сани выехали из леса и накренились, взбираясь по каменистым предгорьям к подножию утеса, который вздымался в небо, а его вершина скрывалась за сердитыми темными тучами. Парень помоложе бросился к передку саней и схватил веревку, привязанную к козлам. Он вытащил их из-за большого валуна и остановил сани перед входом в пещеру.
— Сюда, — сказал старик, направляясь в пещеру.
Ноги с трудом удерживали меня на ногах, когда я последовала за стариком и Бастьеном в сырую пещеру.
Второй парень остался и принялся отвязывать коз от саней.
Внутри пещеры был длинный туннель. Мужчина снял со стены факел и зажег его своей магией.
Он чародей.
Старик заковылял по туннелю. Слева была пещера поменьше. Там воняло, как в переносном горшке. На полу валялась сухая трава и листья. Этот район, должно быть, был чем-то вроде конюшни для коз. Туннель повернул направо, и мы оказались в большой пещере.
Это было похоже на домик на дереве швейцарской семьи Робинзонов в Диснейленде, за исключением того, что это была пещера. Что-то вроде охотничьего домика. Меха покрывали стены и полы. Одну сторону занимал стол, сложенный из бревен. По бокам от него расположились две скамьи, на которых стояли вырезанные из дерева тарелки и чашки. Два широких стула из натурального дерева, с мехами, а подушки лежали возле костра. Между стульями были сложены стопки книг.
— Проходите, проходите, устраивайтесь поудобнее. — Человек подошел к яме и поднес руку к огню. Дым от костра не поднимался.
— Ты чародей, — сказал Бастьен, констатируя очевидное. Он стоял рядом с мужчиной и грел руки над огнем.
Я протащила ноги по покрытому мехом полу и плюхнулась на один из стульев. Я была голодна и слаба.
— У тебя есть что-нибудь поесть? — спросила я и скрестила руки на груди, пытаясь остановить дрожь.
Бастьен достал из кармана один энергетический батончик и протянул мне.
— А что твой друг делает на улице? Здесь холодно. — Я разорвала обертку зубами и натянула мех, висевший на спинке стула, на плечи.
— Он укрывает животных и укладывает наши припасы, — сказал мужчина. — Он не сможет снять шкуру с двух мертвых животных, пока не потеплеет снова.
— Мило. — Это должно было быть кровавое дело. Я даже представить себе не могла, как можно освежевать животное. Как у кого-то хватило наглости сделать что-то подобное?
Бастьен занял свое место у камина.
— Как давно ты здесь?
— Мгновение небытия само по себе трудно вынести, но сложить их вместе было бы полной агонией. — Мужчина наклонил голову и посмотрел на Бастьена. — Я пробыл здесь слишком долго, чтобы сосчитать, а мой друг пробыл здесь еще дольше. Это то, о чем мы предпочитаем не говорить, своего рода табу, можно сказать.
Его слова камнем опустились в животе и смешались с энергетическим батончиком, вызывая тошноту.
— А вы не пытались выбраться?
Он оглянулся на меня через плечо. Его карие глаза с густыми бровями и морщинистой кожей скрывали печаль.
— Я перепробовал все заклинания, каждую частичку магии, которую знаю, но люк остается закрытым.
Я встала.
— Так ты просто сдался? — Мех соскользнул с плеч, и холод мгновенно охватил меня. Я поспешила к Бастьену и склонилась над костром.
— Нет, у меня просто не было выбора. — Мужчина уставился на пламя, и его лицо нахмурилось, морщины вокруг рта углубились. — Пребывание в этой пустыне так долго заставило меня забыть о хороших манерах. — Он выпрямился и посмотрел на нас. — Пожалуйста, прости мои прегрешения. Мы не были должным образом представлены друг другу. Я — Джан Бьянки из убежища Мантелло.
У меня отвисла челюсть, когда я поняла, что он сказал.