Ещё два круга были начерчены, но ни Алова, ни Пламеневы не могли понять, что это за заклинания. Думов писал их на языке контэ. Когда вторая печать вступила в силу из груди Дарины забрезжил яркий свет, после активации третьей этот свет спроецировал её энергетическое кольцо. Думов замер, внимательно рассматривая узлы, перегибы и повороты, в некоторых места были дыры, какие-то участки истощились до предела и представляли собой не трубки по которым должна была течь магия, а оборванные нити. И как она колдовала с таким истощением участков? И сколько в Пламеневой сил и мощи, раз она даже не морщится, когда по трубке пробегает волна энергии. Думов обошёл печать по кругу.
— Я вижу необычайный резервуар, а где теневой? — спросил он, пытаясь понять с чего начать. — Вы где-нибудь видите необычайный источник?
Кольцо необычайно теневого мага представляло собой замкнутую трубку с разных полюсов которой располагались два сосуда — один удерживал энергию необычайную, другой теневую. Но у Дарины Думов видел лишь один и тот находится не на месте.
Тогда недолго думая он начертил на полу четвёртую печать и изображение изменилось.
Думов сначала решил, что ему мерещится, но потом до него стало доходить. Оно большое кольцо изогнулось в восьмёрку и два колечка восьмёрки перекрутились в одно, да таким непонятным образом, что Думов ещё очень долго пытался разобрать что там вообще происходит. Сказать, что он удивился — ни сказать ничего. Он повернулся на Пламенева, который с таким же удивлением рассматривал изображение.
— Я никогда с таким не работал. — тихо произнёс Думов. — Вы когда-нибудь такое видели?
— Ты не справишься. — тихо произнесла Алова. — Вряд ли кто-нибудь на такое вообще способен.
— Снимай печать. — придавая голосу твёрдость произнёс Пламенев. — Мы заморозим её магию, таким образом она останется магом, просто не сможет пользоваться способностями. Думов, чёрт возьми, что ты творишь?
Барс никогда не слушал отчаявшихся людей. И никогда не падал духом сам. Он был не уверен, что справится, но хотел хотя бы попытаться. Поэтому легко переступил печати. От его пальцев к кольцу Дарины тут же потянулись нити, он осторожно пошевелил ими, приноровился к энергии и стал выводить пассы руками. Пламенев застыл на месте, как вкопанный и ничего не мог сделать. Вокруг печати зависла силовая стена, не пропуская никого к Дарине и Никите.
Олег зажёг в руке огонь, решив, что его огонь справится с такой задачей, но Алова придержала парня за руку.
— Мы в храме Воздуха. Он здесь сильнее. — качнула головой женщина. — Дайте ему попробовать.
Огонь в руках Олега потух, а Думов тем временем продолжил водить руками. Он сплетал и расплетал пальцы, выполнял разные фигуры и пассы руками, легко выводил известные лишь ему приёмы. Думов был хорош. Такого уровня концентрации Пламенев не видел давно. Движения Никиты были лёгкими и чёткими, каждое хорошо отлажено и доведено до высшего уровня мастерства. Он был в себе уверен и не останавливался ни на мгновенье. Легко подхватывал одну нить за другой, сплетал их и расплетал, выводил известные лишь ему формулы и делал то, о чём профессора и ведать не ведали.
— Как он это делает? — не понимала Алова, внимательно рассматривая, как кольцу постепенно возвращалась прежняя форма. Медленно шаг за шагом, выпрямляя один жгутик за другим, стараясь на касаться нервных окончаний, аккуратно и почти нежно. Движения Думова завораживали, Пламенев иногда сам переставал дышать, когда у парня расходились руки в стороны, но он легко их возвращал обратно и лечение продолжалось.
— Я-то думаю, чего это у меня не получается в своё тёпленькое тельце-то вернуться — прозвучал вдруг рядом с Александром голос Думов.
Олег удивлённо вскочил на ноги, уставившись в глаза точной копии Думова, единственное, что отличалось от парня внутри печати — это выдвинутые полукруглые коготки на кончиках пальцев. Двойник с таким же интересом оглядел Олега и цокнул языком.
— Да уж, измельчал огненный род… — тихо протянул двойник. От кожи его шло синее свечение.
— Это — Барс. — через плечо бросил Александр Николаевич, не отвлекаясь от
действий настоящего Никиты.
— В смысле ещё один? — удивился Олег.
— Я — единственный и неповторимый. — проворчала копия. — А вот этот заносчивый мальчишка мой сосуд.
— Это ещё как посмотреть. — показал, что прекрасно слышит сквозь купол Думов. — Очухался?
— Это что ещё за чертовщина такая была? Почему меня выкинуло за Грань? Избавится от меня вздумал?