— Спасибо, ребятки. Да что нам тут надо, — отмахнулся Харючи. — Сетку и на вёслах кинуть можно. Вы своё делайте, а мы и так будем.
В таком глухом месте, как Ярцанги, где нет даже электричества и проживают всего несколько человек, всегда рады гостям, и, пока шли, старики наперебой благодарили друзей за то, что заехали, и расспрашивали, как дела в городе и про общих знакомых.
Дом Геннадия Яптика представлял собой просторный четырехкомнатный одноэтажный сруб постройки тридцатых — сороковых годов. Во время Великой Отечественной войны в Ярцанги стояла фактория, где у рыбаков принимали добытую для фронта рыбу, и в этом доме располагалась заготконтора. А в срубе, где сейчас проживала семья Харючи, в те же годы был клуб. Отец Владимира Мэйковича немного его перестроил и разделил перегородками на четыре комнаты. Проезжающие зимой на нартах и снегоходах путники или пережидающие шторм рыбаки всегда могли укрыться у гостеприимных ненцев и найти здесь ночлег и пищу. Во времена существования фактории на краю посёлка был вырублен ледник для хранения рыбы, который был и сейчас в рабочем состоянии. Только теперь в нём хранили не только рыбу, но и оленину с лосятиной, которую родственники и просто гости оставляли старикам.
Метрах в трёхстах за посёлком начиналась священная роща — участок лиственничного леса размером с полтора футбольных поля. Ещё издали были видны разноцветные ленточки и цветастые женские платки, повязанные на деревьях. Обращаясь к своим богам и духам, ненцы с давних времён приносили в священную рощу кто что мог и, завернув свой дар в тряпицу, ленту или платок, привязывали к ветке какой-нибудь лиственницы или просто клали под дерево. Здесь можно было увидеть прибитые к деревьям медные и деревянные иконки разного времени, валяющиеся на земле старинные полусгнившие самовары и позеленевшие от времени медные чайники и кружки. Вперемешку с лентами на ветках висели полусгнившие оленьи, песцовые, лисьи шкуры и выбеленные ветром старые лосиные и медвежьи черепа. То здесь, то там под ногами поблёскивали кружки серебряных и биллонных монет, осколки кузнецовского фарфора и детали самой разной бижутерии. Тут же в траве можно было увидеть советский алюминиевый портсигар, сломанные солнцезащитные очки или ржавые детали от снегохода «Буран».
Слева от рощи, если смотреть со стороны посёлка, находилось ненецкое кладбище. Количество захоронений посчитать здесь было трудно. Среди полусгнивших, разваленных ящиков первой половины двадцатого века стояли и совсем свежие, поставленные на уже полностью сгнившие, более ранние захоронения. Из-под них среди багульника и ягеля виднелись предметы, которые когда-то клали в ящик с покойником или покойницей. И можно было только догадываться, сколько всего было уже скрыто под землёй.
В полукилометре от ненецкого хальмера виднелись кресты и звёзды русского кладбища.
Справа от рощи в низине бил родник, который испокон веков снабжал жителей Ярцанги водой. Когда зимой в самые лютые морозы родник замерзал, топили снег или носили воду из губы.
Сейчас между домами стояло три чума. В двух жили дед Пыря и Антя Ламдо с бабкой, а обитатель третьего чума, дед Василий Харючи, дальний родственник Владимира Харючи, с утра уехал на рыбалку в какое-то новое место и должен был вот-вот вернуться.
Вечером в доме дяди Гены за большим столом помимо друзей собрались все восемь жителей посёлка, включая деда Василия. Он поймал четыре щуки, которые тётя Люба Яптик и тётя Нина Харючи, хозяйки двух домов, тут же пожарили на ужин. Хозяин дома сходил в мерзлотник и принёс оттуда мороженую оленину. Её постругали тонкими ломтями и подали на стол с солью, перцем и свежими ржаными лепёшками. Зная, что не все пожилые люди будут пить водку, друзья привезли с собой красного грузинского вина и очень угадали. Никто из обитателей посёлка не отказался понемногу выпить за встречу, и ужин проходил живо и весело. Костя и Дмитрий отвечали на вопросы и сами расспрашивали об общих знакомых, рассказывали о последних событиях в городе и узнавали новости тундры. Когда все уже хорошо перекусили и пили чай с мёдом, который привезли друзья, дед Антя спросил:
— А Серёжа-то хоть женился?
— Женился, скоро уже отцом станет, — улыбнулся Костя.
— Вот молодец! — обрадовалась баба Валя, жена Анти. — Очень он нам понравился! Хороший парень, а один живёт. Смешил он нас здорово своими рассказами.
— Как про Вадика Гриценко рассказывал, мы до слёз смеялись! — вспомнил повеселевший дед Антя и толкнул локтём свою бабку. — Про чум-то! Помнишь?