— Няне..., - задумчиво протянула женщина, — значит, не матери родной, а няне?
— Бабушка Марфа, вы меня в гости приглашали, так я согласна, — Елизавете не захотелось объяснять, почему о приезде нельзя сообщать матери, — надеюсь, вы пустите меня переночевать в вашей избушке на курьих ножках?
— Найдется, найдется. Идем, девонька, тут недалече.
Бабка Марфа на удивление легко поднялась с низкой лавочки и, показав рукой на заросшую тропинку среди деревьев, сообщила, что пойдут они сначала через лес, а потом через болото.
— Да, не бойся, Лизавета, через болото по гати3 пойдем.
Елизавета сделала шаг и, не удержавшись, вскрикнула от боли.
— Что, милая, чужая обувка ножки натерла? Возьми вот тряпицу, замотай ранку.
— Спасибо, бабушка. Вас, наверное, прислал мой Ангел хранитель, —оборачивая мягким лоскутом пятку, заметила она, — только как вы догадались, что туфли не мои?
— И одежка тоже не твоя. Вон, как шею растерла блузой. Видать, со служанкой обменялись. Вот ее, бедняжку, и увезли заместо тебя в черной карете.
— Аришу увезли? Куда?
— Куда увезли — тебе виднее. Замотала ранку? Нужно поспешить, а то стемнеет скоро, а нам по болоту идти. Нехорошо в темноте по болоту ходить. Вдруг выскочит кто. А домой придем, там обо всем и поведаешь. Я ж вижу, что тебе помощь нужна.
Елизавета шла за бабкой Марфой и обдумывала услышанную новость.
«Ариша, как договорились, притворялась барыней. Тот, кто похитил ее, в лицо меня не знает. В лицо не знает, а знает, что я в этой карете ехала. Значит, все это время следили за мной? И за Потапом следили. Как хорошо, что я уснула на лавочке! И как хорошо, что к роднику пришла бабушка Марфа!»
Марфа не соврала: ее дом стоял на невысоких сваях и, действительно, выглядел, как избушка на курьих ножках.
— Это чтоб полы не размокли, — пояснила Марфа, отворяя перед гостьей дверь.
Убранство единственной комнаты удивило Елизавету: посреди комнаты находилась сложенная из кирпичей печка с лежанкой. Возле окна стоял стол. Слева от стола этажерка с книгами, справа - два венских стула. Вдоль противоположной стены - кровать, с лоскутным одеялом и несколькими подушками.
"А где же русская печка с кипящим котелком, выпускающим клубы пара? Где подвешенные к потолку пучки сушеных трав?" Она поискала глазами черного кота, кота не было тоже. Вернее, черного кота не было, а вот белая кошка - была. Она спрыгнула сверху, с полки, висящей над вешалкой, потерлась о ноги хозяйки и обнюхала подол сарафана гостьи. Неожиданно выгнув спину, издала звук, похожий на собачье рычание. Марфа нагнулась, чтобы погладить ее.
— Клеопатра, что с тобой?
Кошка попятилась от протянутой хозяйских рук.
— Ну, хорошо, не хочешь, чтобы я тебя погладила, не буду.
"Странно, чем это я не понравилась кошке?"
— Не обращайте внимания, Елизавета Еремеевна.
Елизавета не поверила своим ушам, услышав такое обращение. А потом и глазам, увидев, как преобразилась бабка Марфа, сняв с головы белый ситцевый платок и вязанную серенькую кофту, под которой оказалась блузка с воротником стойкой. Теперь перед ней стояла женщина средних лет, с гладко зачесанными назад волосами, собранными в аккуратный пучок на затылке. "Да какая же она бабка-знахарка? Обычно так выглядят гувернантки или учительницы".
— Простите, вы кто? Как ваше имя?
— Марфа Федоровна я, — зажигая свечу, ответила Марфа на вторую часть вопроса, проигнорировав первую.
— Вы учительница? — по другому задала вопрос Елизавета, — я вижу у вас много книг.
— Можно сказать и так, — Марфа протянула ей тапочки из овчины, — переобувайся.
Елизавета сменила натиравшие ноги туфли на мягкие тапочки и испытала огромное облегчение.
— Проходи к умывальнику сначала, а потом сразу к столу.
Вид белого чистого полотенца порадовал Елизавету и вообще, после того, как она увидела книги на этажерке, почему-то сразу прониклась доверием к своей неожиданной спасительнице.
Далее последовал нехитрый ужин, состоящий из гречневой каши с молоком и чая.
— Я понимаю, Елизавета Еремеевна, что вы устали и вам спать хочется, поэтому предлагаю все разговоры перенести на утро. Только вот кровать у меня одна, поэтому постелю вам на лежанке. Я в обед печку топила, чтобы кашу сварить, так лежанка теплая до сих пор.
Елизавета молчаливо кивнула головой в знак согласия. "Куда мне теперь торопиться? А спать и правда хочется и все равно где, хоть на лежанке".