— Вика, ты свечки поставила? Так что ушла?
— Шура, ты тех женщин знаешь?
Проследив за взглядом Виктории, Александра пожала плечами.
— Вроде нет, а что? Постой, это ж... Это ж Нема-сирота! Откуда она взялась?
— Все, не смотри на них. Вернемся домой - там расскажешь.
Вернувшись домой они перенесли корзину с яблоками в сарай. Виктории не терпелось услышать историю о Клементии и она напомнила об этом Александре.
— Давай потом? Сядем вечерком, я подробно и расскажу, что знаю, что слышала.
— Хорошо, а без подробностей?
— Гляжу, тебе приспичило. Ну слушай.
Я старше этой Немы на пять лет. Мне сорок пять, — уточнила Александра, — а ей, значит, сорок. Мамка моя в ту пору как раз в детском доме нянечкой работала. Рассказывала, что Нема ничего не понимает и не слушается. В интернат особый ее не берут. Воспитатели мучаются. В школу ее нельзя, потому что, как немую учить? А еще мамка сказывала, что Нема то, оказывается, не всегда такой была. А стала немой после испуга.
— Шура, а что мама твоя говорила о ее родителях?
— Да, ничего не говорила. Подбросили дитенка в детдом. Посадили на крыльцо с запиской. Там написано было, что зовут Клементия и ей три года. А дело было как раз на Крещенье. Вот дали ей фамилию Крещенская, а день рожденья стали отмечать девятнадцатого января.
— А дальше? Как она училась?
— Вот дальше, особо ничего не знаю. Помню, что мамка сказала, что какой-то начальник распорядился, чтобы Нему в специальный интернат перевели. Больше ничего не знаю.
— Шура, а как твоя мама поняла, что девочка после испуга немой стала?
— Говорила, что доктор так определил, который осматривал детей.
— Значит, Клементии сейчас сорок лет. Как же она оказалась у Вавиловых в прислугах?
— У этих барчуков? Не знаю. Видать, наняли, да и все.
"Если Клементия немая не от рождения, то она могла заговорить. Такие случаи не раз описывались во всяких журналах. Ну и что мне от этого? Да ровным счетом - ничего. Правильно Шура сказала: наняли ее Вавиловы, вот и все. Сейчас так многие делают. Например, Карелины". Задав себе вопрос и тут же на него ответив, Виктория должна была бы успокоиться, но мысленно снова и снова возвращалась к девочке-сироте, Неме-Клементии.
— Вика, мы, кажись, к учительнице собирались, — оторвал ее от размышлений Борис, — так время уже пол шестого.
Валентина Константиновна открыла засов на калитке и проводила гостей мимо вольера, в котором резвился ее пес.
— У вас как всегда чистота и порядок во дворе. И дома - тоже, — Виктория вспомнила о своем первом визите и первом впечатлении о хозяйке.
"Как хорошо, что оно оказалось верным".
— Заходите. раздевайтесь. Вешалка за дверью.
— У вас гости? — снимая куртку, спросила Виктория, заметив на крючке голубую ветровку капюшоном, — мы не помешаем?
— Вы о курточке? Так это сестра забыла. Как раз в тот день, когда вы с Олегом Орловым в гости приезжали. Проходите в комнату. Сейчас чаю попьем, поговорим.
Разговор с приветливой хозяйкой, соскучившейся по собеседникам затянулся. Часы показывали половину восьмого, когда Виктория с Борисом собрались уходить.
— Борь, гляди-ка какой ливень! Пока до машины добежим, промокнем до нитки!
— Оставайтесь, пока не закончится. Еще чаю попьем.
— Спасибо, Валентина Константиновна, но нам нужно ехать пока канава возле дома водой не заполнилась. А то если застрянем, ночевать придется в этой канаве.
Валентина Константиновна засуетилась.
— Подождите! Сейчас я вам зонтик дам! Вот, смотрите, хорошо открывается!
— Мы обязательно вернем! Спасибо огром... — Виктория не договорила, увидев желтый зонт с черными разводами, — огромное...
"Все сходится: голубая ветровка, желтый зонт с черными разводами. Не может быть!"
Глава 28
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Может быть или не может, но факт оставался фактом: голубая ветровка и желтый зонт с черными разводами. Именно такая ветровка была на сообщнице Сурова в тот день, когда Виктория, разыскивая Бориса, получила удар по голове и оказалась в бывшем пионерском лагере на острове. По словам Дениса, находившегося в тот момент поблизости, у женщины был зонт именно такой расцветки.