Выслушав Марысю, Ядвига, подумав некоторое время, приказала ей вернуться обратно в комнату.
— И сундук свой забери. Живи пока. Врач уедет и я решу, что с тобой делать.
Марыся возвращалась той же дорогой. На этот раз она не обращала внимания ни на темноту склепа, ни на шорохи, Все это не было страшным для нее. Страшными были слова Ядвиги: "Врач уедет и я решу, что с тобой делать".
Узнав, что Марысе не удалось вынести из замка книгу, Марфа обеспокоилась. До конца октября, когда Братья должны были провести ритуал воссоединения, оставалось мало времени. Она понимала, что если не сама, то кто-то из слуг будет следить за Марысей. Сама она, не зная расположений комнат и коридоров, не сможет найти тайник Зденека.
— Что будем делать, Марысечка? У кого просить помощи? Может, у Габрелы? Вряд ли преданная служанка изменит любимой госпоже. А если поговорить с Ариной? Что можно ей пообещать? Или...
Марыся не знала, зачем так понадобилась книга Зденеку, Марфе и кому-то другому очень важному незнакомому пану, но понимала, что раз понадобилась, то нужно ее найти. Только в настоящий момент она больше опасалась за свое будущее, поэтому ничего не ответила Марфе.
Марфе было понятно ее состояние.
— Марыся, я еще вчера сказала пани Ядвиге, что наняла тебя в поселке по рекомендации пана... Зелиньского, — Марфа вспомнила имя купца, — о твоем прошлом я ничего не знаю. Ты сейчас моя помощница и должна выполнять указания. Бери чемодан с инструментами, иди за мной и ничего не бойся. Будем вместе лечить пана Милоша.
Милош, как и его мать, отнесся к женщине-врачу с недоверием. Это можно было прочесть по его взгляду, которым он смерил Марфу, когда Ядвига представила ее сыну. Марфа нисколько не стушевалась. Облачившись в белый халат, попросила всех выйти из комнаты и приступила к осмотру. После внесла свое заключение: вернуться к образу жизни здорового человека Зденек сможет вернуться, но для этого потребуются немалые усилия с его стороны.
— Необходимо будет ежедневно под наблюдением врача делать специальные упражнения. Конечно, некоторые упражнения доставят боль, но это временно. Результат стоит того. Если вы согласны, пан Милош, то я буду вести об этом разговор с вашей матушкой.
Как мог Милош не согласиться? Конечно, как человек образованный он и сам понимал о необходимости именно физических упражнений. Но переезд страшил его и Марфа это понимала. Понимала она и то, что будет помогать врагам. Не смотря на то, что Ядвига своими нечестными злыми поступками принесла много неприятностей Братству и в частности Хедвике, Зденеку, Елизавете и многим окружающим ее людям, принимая решения взяться за лечение ее сына, она руководствовалась своими душевными качествами.
Ядвига умела сохранять невозмутимое выражение лица при любых обстоятельствах. Выслушав Марфу и ее предложение ‒ перевезти Милоша в ближайший крупный город, где есть возможность находиться под наблюдением врача, принимать лечебные ванны, делать необходимые процедуры, Ядвига сказала, что ей нужно подумать, прежде чем принять решение.
Перевезти сына из замка в город ‒ можно, но как быть с Ариной? Как лже Елизавета она должна была оставаться в замке, рядом с младенцем. Ядвига стояла перед выбором: здоровье сына или достижение цели, к которой она шла всю свою сознательную жизнь. Трудно было принять решение. Ядвиге нужен был совет. Кроме Габрелы посоветоваться было не с кем.
Габрела, выслушав свою госпожу, невозмутимо ответила:
— Отпустите панночку вместе с сыном, пани Ядвига, вы же не хотите зла пану Милошу? И кормилица с ребенком пусть едет.
— Ты говоришь так. как будто давно обдумала ответ! Может соизволишь объяснить, что происходит?
— У каждого своя жизнь, и ваш сын хочет простого земного счастья.
— Земного счастья? Да что такое земное счастье по сравнению с вечностью?
— А что такое вечность? Я не понимаю этого, пани Ядвига. Зачем женщине вечность? Как она может быть там счастливой? Она рожает детей здесь на земле, и от этого счастлива. Вы ли не были счастливы, когда родился сынок?
— Постой, Габрела, — Ядвига всмотрелась в лицо верной служанки, — ты завидуешь мне и сейчас хочешь отомстить за то, что у тебя не было такого счастья?