Она знала, что ее мать не имела этого в виду. Но слышать это, все равно было больно.
Ее мама крепко обняла Софи.
- Только будь осторожна. Я не знаю, что я буду делать, если что-нибудь с тобой случится.
- Знаю, мам. Я постараюсь.
Отец зашел через дверь напротив, и мама отпустила Софи.
- Добро пожаловать домой, дорогой! Ужин будет готов в десять, - сказал она ему. - И, Эми! - добавила она, повышая голос так, чтобы было слышно наверху. - Время спускаться!
Софи последовала за матерью на кухню, чувствуя, как неловкость ворочается в ее животе. Изношенный линолеум, пастельные стены, дешевые безделушки - все это казалось таким обычным, после блестящих городов, которые ей показал Фитц. Могла ли она одна действительно принадлежать этому месту?
Действительно ли она принадлежала этому месту?
Отец Софи поцеловал ее в щеку, когда она поставила свой потертый портфель на кухонный стул.
- И как поживает моя Соя? - спросил он, подмигивая.
Софи нахмурилась. Он звал ее так с младенческих лет, видимо, тогда ей было сложно произносить свое имя, и она просила его сотни, нет, тысячи раз остановиться. Он и слушать не хотел.
Ее мама открыла крышку одной из кастрюль, и запах чеснока и сливок распространился по всей комнате. Она дала Софии столовые приборы.
- Твоя очередь накрывать на стол.
- Да, Соя. Давай, накрывай, - сказала ее сестра, когда влетела в комнату и шлепнулась на свой стул.
К девяти годам Эми уже отлично справлялась с ролью раздражающей младшей сестры.
Эми была противоположностью Софи во всем, от вьющихся каштановых волос и зеленых глаз до низких оценок и невероятной популярности. Никто не понимал, как она и Софи могли быть сестрами... особенно Софи. Даже их родители обдумывали это в своих мыслях.
Столовое серебро ускользнуло сквозь пальцы Софи.
- Что-то случилось? - спросила мама.
- Ничего. - Она опустилась на свой стул.
Как она и Эми могли быть сестрами? Эми определенно была человеком. Ее родители тоже были людьми, она слышала достаточно их мыслей, чтобы знать, что они не скрывали секретных сил. А если она была эльфом...
Комната вращалась, и она опустила голову на руки. Она попыталась сконцентрироваться на дыхании: Вдох... выдох... и повторить.
- Ты в порядке, Соя? - спросил отец.
На этот раз ее не волновало прозвище.
- У меня немного кружится голова... должно быть от дыма, - добавила она, пытаясь сделать так, чтобы они ничего не заподозрили. - Можно я пойду, прилягу?
- Думаю, что для начала ты должна что-нибудь съесть, - сказала мама, и Софи знала, что не могла спорить. Пропустить обед определенно не было нормальным действием... особенно, что это был вечер феттучини1. Это было ее любимое блюдо, но даже богатый соус не помогал ее внезапной тошноте. Ни что не помогало от того, как ее семья уставилась на нее.
Софи проигнорировала их мысленное беспокойство, пытаясь не выдергивать ресницы, когда она прожевывала каждый кусочек и вынуждала себя глотать. Наконец, ее папа опустил вилку, официальный конец обеда в доме Фостеров, и Софи вскочила на ноги.
- Спасибо, мама, было очень вкусно. Мне нужно сделать кое-какую домашнюю работу. - Она покинула кухню и убежала вверх по лестнице, прежде чем они могли сказать что-то, чтобы остановить ее.
Она промчалась в свою комнату и закрыла за собой дверь, падая на кровать. Громкое шипение нарушило тишину.
- Прости, Марти, - прошептала она, сердце громко стучало в ушах.
Ее пушистый серый кот впился в нее взглядом, помахивая хвостом. Но она протянула руку, и он потерся об нее, запрыгнув на колени. Нежное мурлыканье Марти наполнило тишину и дало ей храбрость, чтобы противостоять пониманию, которое пришло к ней внизу.
Ее семья не может быть не ее семьей.
Она глубоко вздохнула и позволила действительности улечься.
Странная вещь до некоторой степени имела смысл. Это объясняло, почему она всегда чувствовала себя настолько неуместной рядом с ними.. стройная блондинка среди полной семьи брюнетов.
Однако они были единственной семьей, которую она знала.
И если они не ее семья... кто ею был?
Паника сжала ее грудь, а легкие просили капельку воздуха. Но другая боль пробиралась глубже, когда что-то внутри рвалось на части.
Ее глаза горели от слез, но она сморгнула их. Это должно было быть ошибкой. Как она могла быть не связана со своей семьей? Она слышала их мысли в течение семи лет... как она могла не знать этого? И даже если это как-то и было возможно, что она была не связана с ними, ничего, это ничего не меняло, не так ли? Многих детей усыновляли, и они были частью своей новой семьи.