Дождь не прекращался. Лёгкое платьице окончательно промокло, одна туфля потерялась, а светлые волосы липли к лицу. Мориэлла тяжело вздохнула и потеряла сознание.
Очнулась она почему-то стоя. Дождь прекратился, но всё заволок зеленоватый туман. Он стелился по земле, но постепенно поднимался всё выше, и Мориэлла послушно отдалась в его объятия.
Перед девушкой из неоткуда появилась старуха, похожая на высохшее дерево. Руки-ноги – ветви, кожа – словно кора. Разве что светлее. Мориэлла, глядя, на неё, презрительно фыркнула.
- Чего фыфыкаешь-то, милашка? – спросила старуха.
Голос у неё оказался очень молодой.
- А ты-то кто?
Но старуха не успела ответить. Раздался испуганный крик. Мориэлла обернулась.
Только сейчас она осознала, что попала в болото и стояла сейчас в самом его центре, но почему-то не проваливалась. А вот Доминик на лошади стоял у самого его края и смотрел на мутную, вязкую воду почти туда же, где она стояла, но словно не видел своей жены.
- Притащился всё же, - процедила сквозь зубы Мориэлла.
- А серчаешь-то зря, крошка. Он за тобой в такую непогоду помчался, жизнью рискуя. А зря всё.
Старуха внезапно немного преобразилась. Она стала чуть больше похожа на настоящего человека.
- Иди-иди, Домик, - сказала она, коверкая имя парня. – Зря пришёл. Она не вернётся.
Парень поднял взгляд и испуганно посмотрел на старуху.
- Но почему… Вы можете её спасти? Пожалуйста, я всё, что угодно сделаю, - взмолился он, не замечая Мориэллы.
Светловолосая девушка слегка растерялась, ничего не понимая.
- Не видит он тебя, крошка, - сообщила старуха, обернувшись к ней. – И лучше бы и не увидел больше. Но, похоже, не удастся. Погоди немножко, парень.
Дрожащий от холода Доминик кивнул, озираясь по сторонам. Лошадь он держал за поводья. И выглядели они вдвоём так, словно по-прежнему стояли под дождём.
- Ну как, ты остаёшься? – требовательно спросила старуха.
- В каком смысле? – переспросила Мориэлла.
- Тебе ж дома не нравилось. Вот и останешься в лесу. Будешь жить здесь.
Мориэлла рассмеялась.
- Не смогу я.
- Сможешь. Вот иначе – уже не сможешь. А уйти-то боишься, боишься.
- Я умерла? – сообразила Мориэлла.
Но никакого удивления уже почти не почувствовала. Только холод и беспокойство.
- Я не хочу! Я жить хочу!
- Дочку и мужа ты уже бросила, - хмыкнула старушка. – Впервые такое вижу – чтоб муж в браке по расчёту страдал больше. Дурацкие у вас, людей, привычки.
- Я и не хочу к нему возвращаться, - Мориэлла с гневом посмотрела на Доминика. – Это из-за него всё! Ненавижу!
- Стало быть, остаёшься. Вот и быть тебе кикиморой. Получишь ты нечеловеческие силы, но счастлива не будешь, пока сама не захочешь.
Старуха по болоту пошла к Доминику, по-прежнему испуганному.
- Она утонула, - упавшим голосом произнёс он. – Как же так… Не уберёг я.
- Иди домой лучше. О дочке позаботься. А вы все равно не пара были.
- Но…
- Иди! – повысила голос старуха. – Сделанного не воротишь.
Доминик залез на лошадь, в последний раз тоскливо оглядел болото и поскакал прочь со слезами на глазах.
- Осваивайся, а я его провожу. А то заблудится ещё, - и старуха исчезла.
Мориэлла почувствовала себя чуть более реальной. Вернулся дождь, пусть уже и не такой сильный, развеялся туман.
Девушка опустилась на колени, вглядываясь в мутную воду. Отражения не было, но ранее светлые волосы упали на лицо. Теперь они были бледно-зелёным, лишь с желтоватым оттенком. И кожа стала бледной-бледной.
- Мориэлла – слишком серьёзно для мертвяка, - вслух проговорила кикимора безразличным тоном. – Теперь я Морька.
И, не дожидаясь возвращения старухи, встала и углубилась в лес. Её ярко-зелёные глаза тоже побледнели и приобрели безразличное выражение.
Кикимора так кикимора. Она посчитала это свободой.
========== Глава 13. ==========
Ещё было темно, когда я вышла из пещеры. Все спали.
Никто из той группы пока не вернулся. А драконы, не участвовавшие к прогулке, не обращали на нас особого внимания. Без восторга, конечно, но и неприязни особой не питали.
С радостью нас встретил только Миг. Молодой дракон казался очень довольным.
А я этой ночью очень плохо спала. И дело было не в минувшем сражении, а в отношении Оскола и Снеговинки ко мне. Я никогда не сталкивалась с такой неприязнью. Мне просто не с кем было ругаться, если не считать типичные сестринские споры, но они наверняка каждому знакомы. А тут ко мне так плохо относятся те, кому я ничего не сделала. И, возможно, не сделаю. Это Серик и Миг уверены, что я необыкновенная, а я-то понимаю, что ничем не выделяюсь. Как бы не оказалось мало моего желания помочь.
И я решила прогуляться с утра пораньше по драконьей долине одна. Многие ещё спали. А если кто и бодрствовал, то мне он не мешал.
Я, царапая руки о камни, принялась карабкаться вверх по скале. Я поставила себе целью забраться на пространство над пещерами до рассвета.
Это было рискованно. В темноте легко сорваться. Но я решила это сделать, заметив, что любой дракон с лёгкостью карабкается по скалам, даже Серик, выросший не здесь. А желание было глупым, но мне хотелось доказать себе, что я и здесь на что-то способна.
Я потянулась вверх, нашарила новое углубление ногой, сделала ещё несколько шагов вверх. Больно стукнулась коленкой о выступающий камень.
А край неба уже начал светлеть. Я заторопилась.
Ещё рывок, ещё – и я наверху. Успел посветлеть лишь самый край неба.
Я опустилась на землю, поджав под себя ноги. Что-то здесь мне часто доводиться встречать рассвет. Даже как-то символично.
Серик нашёл меня через полчаса. Он зевал, плохо выспался ночью.
Мы молча сидели на скалах. Драконы постепенно вставали, кто-то уходил, кто-то приходил, но членов вчерашней прогулки по-прежнему не было.
Солнечные лучи нагревали всё вокруг. Светило поднялось уже высоко, и нас наконец позвал Миг. Лишь тогда я почувствовала, как же хочу есть.
Ели мы снова фрукты. Гига ела мясо, но тайком от нас. Я уже успела приметить, что и его, и рыбу драконы ели сырыми. Да и охотой они из-за этого часто занимались или скот крали. Хотя второе было мне не совсем понятно.
Поэтому я, доедая странный оранжевый фрукт, распадающийся на дольки, не выдержала и спросила у Гиги:
- А зачем вы крадёте животных-то? Они и в лесу есть.
- Они вкуснее, - машинально ответила Гига и тут же замолчала, как-то смущённо кашлянув.
Миг усмехнулся, и Гига, кинув на него сердитый взгляд, пояснила:
- Ну да, пробовала. Я далеко не вегетарианка. Но сама никогда не воровала. И против была. И давно это было. И понимаю, что этому надо положить конец, - глаза драконши вспыхнули злобным огнём.
Я нервно передёрнула плечами и съела последнюю дольку, комкая в руках яркую, приятно пахнущую шкурку, и не знаю, куда её деть.
- Давай сюда, - сердито произнесла Гига и забрала у меня остатки.
Мы немного помолчали, но эту тишину прервал чей-то крик снаружи. Гига тут же молнией кинулась к выходу, расправив крылья.
Я и Серик тоже поспешили на улицу, а вот Миг задержался. Он предпочитал не лезть в самое пекло и не рисковать попусту. И вряд ли его можно осуждать.
Прямо перед пещерой стоял невысокий дракон с блёклой чешуёй, измазанной кровью. Крылья его поникли, хвост нервно стучал по земле. Я не сразу узнала его, а вот Серик испуганно вскрикнул.
И тогда я поняла, что это Ледовик, и невольно посмотрела в небо, выискивая остальных членов вылазки. Но оно было чисто. Никто больше не летел сюда.
Вокруг собрались и остальные драконы, но Гига первая сообразила, что делать. Она подхватила раненного дракона, едва стоящего на ногах. Тот не сопротивлялся, но, судя по его ненадолго открывшейся пасти, попытался что-то сказать.
- Быстрее! – рявкнула драконша. – Я с ним сама разберусь.
Ледовик, как и Серик, был не очень крупным. Но, похоже, раньше он выглядел более здоровым и сильным, чем мой друг, раз уж его в стае оставили.