Доннал сделал очень хитрый ход. Он сказал Эйдану, что даст добро, сказал - хорошо, так и быть, позволит ему влезть в эту преисподнюю, фактически покончить жизнь самоубийством, бессмысленно и бесславно, но только после того, как я смогу обернуться, надев крылья Роула. И, конечно, в том случае, если я, в плаще из небесных крыльев, пойду с ним.
Но я, как разумная женщина, сделать это вот прямо сейчас не готова.
Не знаю, какими средствами Эйдан выбил это согласие у отца, как смог уговорить. Думаю, Доннал просто не верил, что я сделаю это. Я слушала, как они орут друг на друга, весь дворец слышал. Видела дым и обгоревший паркет – Эйдан умудрился шарахнуть огнем. Не в отца, конечно, но все равно вышло очень эффектно.
Только, я думаю, убедило Доннала что-то другое. Даже после огня – они говорили еще два часа. Тихо. Я не знаю о чем, у них могут быть свои тайны.
Но потом Эйдан вышел и… Он был счастлив, это нельзя было не разглядеть.
Я не знала, что ему сказать. Я не готова так рисковать жизнью сейчас. Не знаю… Не готова. Почему все это должно зависеть от меня? Если бы точно знать, что это мое решение может спасти мир и людей – я могла бы. Но никакой гарантии нет. Почему я?
Но Эйдан так честно обещал не настаивать.
- Если хочешь, я какое-то время могу пожить в Китдане, - сказал он. – У меня там дом. Может, так будет проще, не буду, по крайней мере, мозолить тебе глаза и действовать на нервы.
Хочу. Потому что я сама уехать не имею права.
Мне нужно немного времени. Подумать. Если, конечно, тут есть о чем думать.
- Наверно, так будет лучше, - согласилась я.
Эйдан кивнул.
- Прости, - сказала я.
- Ничего. Я понимаю.
Но ведь так не может продолжаться вечно.
Этой ночью я впервые за долгое время спала одна. Совсем одна в комнате, не слыша даже дыхания Эйдана из угла. Было так странно и одиноко. Да, я поняла, что мне не хватает его. Я привыкла, что он рядом. И мне его близость нравилась.
Да, мне хорошо с ним, я не хочу его терять. Не понимаю, как быть теперь.
Это тот случай, когда никто не решит за тебя, никто не сделает…
С одной стороны, Доннал прав, если я решусь надеть крылья, но снять уже не смогу, и тогда с рождением ребенка все очень сложно, слишком опасно. Согласиться надеть крылья, значит согласиться с тем, что детей у меня, скорее всего не будет. Не то, чтобы я хотела детей прямо сейчас, у себя дома я вообще считала, что до тридцати можно и не волноваться, пожить свободно… Но здесь все иначе, у меня есть муж и обязательства. И даже если я не хочу сейчас, то захочу потом… а будет поздно.
Стоит родить наследника сначала.
А если это будет девочка, то нужно будет пробовать еще. А если у меня родится три девочки, одна за другой? Что делать тогда? Здесь ведь не угадаешь.
И даже если мальчик сразу, то я ведь не смогу оставить его нянькам и отправиться с Эйданом в Бездну. Ребенку нужна мать. А если погибну? Я не могу так рисковать собой… Я должна буду заботиться о нем. Как иначе?
А когда он вырастет, когда я смогу оставить его с чистым сердцем, боюсь, я буду уже слишком стара для таких вещей. Много лет пройдет.
И Эйдан не станет ждать столько.
Отложить – значит попасть ловушку и отказаться совсем. Просто отсрочить свой отказ, сделать вид, что согласна, и тихо уйти от этого. Отсрочка – только иллюзия, удобный повод ничего не делать.
Отказаться – значит потерять Эйдана. Нет, он согласится со мной, умом признает, что я права и мне не стоит… Но его сердце не сможет этого принять. И постепенно между нами снова вырастет стена. Но в этот раз насовсем.
Я не хочу терять Эйдана.
Согласиться пойти до конца, в подземелья – значит, с большой вероятностью, погибнуть.
Я боюсь.
Но кто знает, вдруг у нас действительно есть шанс спасти мир? Вдруг все получится? Как бы безумно это ни звучало, но этот план может сработать. Эйдан готов рискнуть, он шел к этому всю жизнь. А я…
- Ты сможешь их отпустить? – спросила я.
Крылья.
Роул смотрел на меня так хмуро.
- А ты уверена, что хочешь этого? Забрать их навсегда?
- Да, - сказала я. – Всю ночь сегодня не спала, думала об этом. Уверена. Если испугаюсь, это так и будет висеть надо мной, мучить день за днем. Чем дольше тянешь, тем сложнее, страшнее. Мне ведь все равно не уйти от этого, надо смотреть правде в глаза. Однажды придется. Нет, можно, конечно, отказаться совсем, но я сама потом себе этого не прощу.
- Может быть, муки совести не так страшны, как то, что собирается сделать Эйдан?
- Я должна, Бен. Я не смогу жить иначе. Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть.